Николай Раевский - Пушкин и Александрина. Запретная любовь поэта
Прости, любезный братец, я забыла поблагодарить тебя за исполнение нашего поручения к Дедушке, но надо же было, чтобы ты все перепутал! Я просила у тебя не буклей, потому что они у меня есть, мне хотелось узел Аполлона и косу. Видишь, как мне это не на руку.
Катинька К.1 просит передать тебе множество приветов; что же касается термаламы, она говорит, что сообщит своему отцу и тогда даст ответ. Выдери за уши господ братцев, за то, что они нас забыли, и напомни г-ну Сержу его прекрасные обещания. Что касается Таши, она единственная кому я прощаю в виду ее положения, а то бы и за нее принялась.
Что сказать тебе еще? Ах, да! Несмотря на все твои увещания и особое запрещение пользоваться твоей лошадью, я ее все-таки присвоила и езжу на ней ежедневно. Кажется нам не приходится ждать от нее потомства, так как конюх сам предложил ее мне. Пока мы были у Калечицких, он ездил на ней каждый день и теперь лошадь кротка, как ягненок. Вопреки тому, что наговорил мой дорогой братец Ваничка, она никогда не становится на дыбы и ход у нее очень спокойный. Конюх говорит, что она выделывала свои штучки потому, что ты вероятно ездил со шпорами и очень сильно затягивал поводья. Но самый горячий конь покорится, если всадник так искусен, как я.
Однако, наговорившись и наболтавшись, любезный братец, я опять спрошу тебя что собираются с нами делать? Надеюсь, что ты сообщишь нам что-либо на этот счет, неужели об нас так позаботятся, что заставят нас провести вторую зиму в деревне? У меня не выходит из головы, что нас прокатят в Ярополиц для разнообразия и для того, чтобы развлечь немножко, и забудут там, так же как и во всяком другом месте. Нет, серьезно, любезный братец, сжалься над нами и не оставляй нас!
Итак, до свиданья. Целую тебя и остаюсь навсегда твоим искренним другом и сестрой.
А. Г.
Завод. 11 августа 1832 г.
Вот настоящий брат!
Скажи пожалуйста от моего имени, дорогой Митинька господам твоим братьям, потому что я не считаю их больше своими братьями, что стыдно забывать если не родственников, то уж по крайней мере своих старых знакомых. Эти молодые люди там веселятся, а что касается нас, они видно говорят бог с ними; чтобы не употреблять более лестное выражение, скажу: черт с ними. Ну, хватит; прочти им эти строки, и если опять они не произведут впечатления, тогда, тогда… я не знаю, что я сделаю, выпрыгну в это окно, вот!
Скажи мне, дорогой Митинька, неужели в самом деле ничего не делают для нас? Любезный Дедушка предполагает заставить нас провести вторую зиму здесь? Он как нельзя более мил. Уверяет, что у него нет денег; что ж, это святой дух дает ему их чтобы посылать сюда подарки своей красотке и сопливой Груше: шали, шубы и бог знает что еще, а что касается нас, то когда он истратит 160 рублей, можно подумать, что он разорился.
Ну, я сегодня что-то очень зла, все время ворчу. Благодарю тебя, дорогой друг, за выраженные тобою пожелания; тебе следовало бы умолчать о доброте, блеске и свежести, эти качества уже не свойственны нашему возрасту; я совсем старая, удалилась от света и хочу отныне думать только о спасении души; ах, право, уже пора, достаточно я делала глупостей в юности, и может у меня впереди очень мало времени, чтобы искупить свою вину.
Право, я говорю вздор сегодня. Ты мне пишешь, дорогой друг, что когда я езжу на Ласточке1, я умеряю ее галоп; совсем напротив, посмотрел бы ты на нас с моей дорогой сестрицей, когда мы мчимся наперегонки кто скорей сломает шею. Однако, по правде говоря, милая Ласточка как только помчится, так уж трудно ее остановить; и все же мы довольно хорошо выходим из положения.
Как часто вспоминаем мы наши прошлогодние кавалькады; количество участников уменьшилось наполовину, и притом на самую приятную половину. Как хотела бы я знать свою судьбу; если бы ты мог, дорогой друг, прислать мне по почте какую-нибудь старую колдунью, я была бы тебе очень признательна, потому что если мне предстоит остаться старой девой и быть заживо похороненной здесь, я в конце концов получу такое отвращение к жизни, что тогда лучше умереть.
Но вот нам пришло приглашение. Г-да Липунов и Чернышев2 едут на охоту, и их берейтор приехал предложить нам принять в ней участие. Разумеется, мы не откажемся, приглашение слишком лестное; спроси Сережу заслуживает ли Чернышев чтобы мы приняли приглашение. Мы уже имели случай его увидеть, он был здесь на Пасхе у Дедушки со своим братом, который нисколько на него не похож, это очень красивый молодой человек Екатеринославского полку. Если он здесь, прогулка была бы как нельзя более приятной.
Прощай, любезный братец, ты меня вероятно примешь за озорницу, судя но этой моей болтовне, но, право, я еще не дошла до совершенства. Итак прощай, целую тебя, твой искренний друг и сестра.
А. Г.
20 февраля 1834 г. (Полотняный Завод)
Ты будешь удивлен, дорогой братец, при виде Дульцинеи, которая приедет на лошадях, посланных за тобой. Так как уже давно мадам Авдотья1 жаждет этого путешествия, мы подумали, что можем доставить ей это удовольствие и с выгодой для нас. Поскольку ты был так любезен и хотел купить нам ситцу на платья, то чтобы сшить их здесь нужно еще иметь фасон; мы, подумали, что лучше отправить мадам портниху, чтобы хоть немножко узнать что носят нынче; так как за три года были большие изменения и мы рискуем показаться очень смешными с нашими фасонами времен короля Дагобера2. Это было бы непростительным преступлением для особ прекрасного пола. Еще одно одолжение дорогой братец; не пугайся, однако, просьбы, с которой я к тебе обращусь. Это не прихоть. Лето приближается; значит скоро возобновятся наши прогулки верхом; кроме того, так как мы ждем мадам Пушкину, нам не хочется показаться в ее глазах совсем уж бедными; поэтому вот в чем состоит моя просьба. Наши верховые платья в очень плохом состоянии; если бы ты был так любезен купить нам тонкого сукна, это было бы очень мило с твоей стороны. Ты только дай денег Авдотье, она купит недорого, надо вероятно рублей 80; она бы их нам и сшила в Москве по моде. Пожалуйста, не откажи, уж наши юбки так измыты, что насилу держутся. Что касается путешествия в Петербург, видно ничего не выходит, делать нечего хоть этим утешь. Ничего нового тебе сообщить не могу. Август все суетится и соперничает с Люфертнефом; Катя старается заставить его драться на дуэли, идет даже к нему в секунданты, но он все не соглашается.
Прощай, целую тебя. Ты предполагаешь провести масленицу здесь? Для нас не церемонься; отпляши и отгуляй хорошенько, что же делать, если тебе нельзя нас отсюда вытащить; мы хорошо знаем, что это не нежелание с твоей стороны, так как ты всегда даешь нам доказательства твоего участия к нам. Прощай дорогой друг, целую тебя и остаюсь навечно твой искренний друг и сестра.
