Александр Костин - Сталин против партии. Разгадка гибели вождя
Надо подчеркнуть, что и у Сталина отпала необходимость «использовать» Жукова в роли Л. Бертье. Не в пример Наполеону, он теперь имел сам бесспорную харизму Великого полководца, так что на роль представителя армии в переговорах с высшей партийной элитой о добровольной сдаче позиций «коллегиальности», вполне сгодился другой маршал, правда, не боевой, а «паркетный» — Николай Александрович Булганин. Именно по этой причине Булганин, который по выражению Сталина «сидит на коне, как начальник Военторга», взметнулся на самую вершину карьерной лестницы военно-
служащего, будучи во время войны всего лишь членом Военного совета фронта, то есть «партийным подсматривающим» за командующим фронтом.
Таким образом, в качестве «переговорщиков» по добровольной сдаче позиций коллегиальности, была сформирована вполне компетентная «четверка» представителей пар-тийно-государственного Олимпа: Маленков, Берия, Хрущев и Булганин. Переговоры ведутся в тиши Ближней дачи, без протоколов, под видом застольных посиделок, на которые не допускаются даже такие долголетние участники подобных совещаний, как Молотов, Микоян, Каганович, Ворошилов, которые уже «списаны» Сталиным в «партийный архив».
О чем секретничали со Сталиным члены «четверки»? Исследователи до сегодняшнего дня спорят друг с другом по поводу повестки этих совещаний. Наиболее «ходовая» версия — Сталин, будучи больным, отошедшим от активной государственной деятельности «выбирал» себе преемника, предчувствуя свой скорый ухода в мир иной. Наиболее глубоко эта версия проработана в сочинениях Е. Прудниковой, которая пришла к однозначному выводу, что Сталин готовил в качестве своего преемника Лаврентия Павловича Берию. Этой же точки зрения придерживается и другой почитатель Берии Сергей Кремлев[77].
Согласно этой версии, Берии должен был достаться пост главы объединенного министерства (МВД и МГБ), чтобы навести «порядок» в запущенных министрами Игнатьевым и Кругловым делах этих ведомств. Подобно тому, как в конце 1938 года он был призван искоренить «ежовщину», так и в марте 1953 года он назначался, чтобы расчистить «авгиевы конюшни» «игнатиевщины». На этот период главой правительства должен стать Маленков, а его первым заместителем все тот же Берия. Сразу поручить пост Председателя правительства Берии не позволяла его национальность — страна, якобы, не «выдержит» правление еще одного грузина. А вот по прошествии какого-то времени, когда Берия в полную силу проявит свои организаторские способности, он должен еще при жизни Сталина выйти из тени Маленкова и полностью взять власть в свои руки. А куда девать самого Сталина? Он, по мнению С. Кремлева, должен возглавить парламент страны, то есть законодательный орган — Верховный Совет СССР и под своим патронажем «вырастить» достойного преемника. То, что события по передаче власти планировались именно таким образом, подтверждает, якобы, процедура перехода власти в руки соратников Сталина (где-то за несколько часов до смерти), а также фактическое управление страной Берией в течение отведенных ему после смерти Сталина 112 дней. Булганин должен занять пост министра обороны, а Хрущеву доставался Секретариат ЦК ВКП(б) — вот о чем и совещались члены «четверки» со Сталиным вплоть до 28 февраля 1953 года включительно.
Все вроде бы сходится, однако существовал список из 213 элитных персон, подлежащих ликвидации, подготовленный сталинской службой безопасности и врученный ему 12 октября 1952 года. Возглавляли этот список Маленков, Берия, Хрущев и Микоян, но Сталин тогда полагал, что осуществлять акцию по ликвидации «заговорщиков» пока преждевременно. Чтобы «вычислить», когда же это будет «своевременно», нужно хотя бы фрагментарно ознакомиться с аргументацией начальника сталинской контрразведки Александра Джуги по обвинению элиты партноменклатуры страны в неких тяжких грехах и сопоставить ее (аргументацию) с собственными планами Сталина по нанесению третьего, сокрушающего удара по коллегиальности — самому опасному врагу, с которым вождь боролся на протяжении 30 лет.
В отношении Л.П. Берии у сталинской службы контрразведки были серьезные подозрения о наличии у него грехов молодости. Во время секретного обыска в служебном кабинете Берии в Москве в середине 1938 года, был обнаружен документ, подтверждающий его службу в мусаватистской контрразведке. В этом документе говорится: «Зачислить Берия Л.П. агентом по наружному наблюдению с месячным окладом в 800 рублей». На папке, в которой находился документ, рукой Берия написано: «Передал мне тов. Багиров 1.XI.1939 г.»[78]
Однако, когда А. Джуга доложил об этом Сталину, тот сказал: «Нам это известно. Но Орджоникидзе и Микоян утверждают, что Берия в мусаватистской контрразведке работал по заданию подпольной организации большевиков. Письменно подтвердили это и в заявлениях в комиссию партийного контроля»[79].
Тем не менее, А. Джуга продолжал подозревать Берию в том, что тот является законспирированным агентом английской разведки, поскольку в смутные годы Гражданской войны мусаватистская контрразведка являлась ее филиалом. Серго Орджоникидзе по вполне понятным причинам подтвердить алиби Берии не мог, а Микояну А. Джуга не доверял, поскольку тот тоже был «на крючке» у Сталина, который частенько иронизировал над «27-м бакинским комиссаром». Подозрения у Джуги вызывал еще и тот факт, что Берия испытывал панический, буквально животный страх перед Сталиным. Достаточно было Сталину сурово взглянуть на Лаврентия Павловича и резко высказать ему свое неудовольствие, чтобы вызвать у Берии ужас. Так, В. Жухрай вспоминает, что в 1950 году Берия явился на прием к Сталину в новом дорогом костюме, что выглядело контрастно по отношению к Сталину, в гардеробе которого после его смерти обнаружили только два костюма, один из которых был парусиновый. Да и у других членов Политбюро также не было принято выделяться обновками. Сталин внимательно осмотрел Берию и сказал: «Хорошо живете, товарищ Берия». Берия смертельно побледнел. На следующий прием Берия появился в явно старом и дешевом костюме[80].
А. Джуга был убежден, что подобное поведение Берии вызвано тем, что Сталин все прекрасно знал о мусаватистском прошлом Берии, но ценил его организаторские способности и своей службе безопасности велел неустанно следить за поведением Берии. Джуга также ценил организаторский талант Берии, но сам факт службы в мусаватистской контрразведке вызывали у него подозрения, что британские спецслужбы не упустят возможность, используя компрометирующие материалы, держать под своим контролем столь важную фигуру сталинского окружения. На профессиональном жаргоне контрразведчиков подобная категория агентов именовалась «консервы». Задание было одно: в нужный момент организовать государственный переворот, не обязательно вооруженный, с целью прихода к власти сил, подконтрольных западным государствам и способных повернуть страну с социалистического пути развития.
