Игорь Оболенский - Легенды московских кладбищ
И оба, счастливые, смеялись, как дети».
Несколько лет назад на продажу была выставлена дача Прокофьева, та самая, на Николиной Горе. Дочь Ростроповича, не представляясь, выразила интерес. Риэлтор, не догадываясь, с кем разговаривает по телефону, объяснила потенциальному покупателю, где лежат ключи от дачи, а сама за город ехать отказалась. Мол, уже столько раз ездила, и все без результата. Так что, если интересно, езжайте и осматривайте «объект» сами.
Дочь музыканта съездила — дача, сменившая к этому времени несколько хозяев, находилась в довольно печальном состоянии. Но зато на ее территории продолжали расти цикломены — любимые цветы Прокофьева. Дочь Ростроповича откопала отросток и высадила на Новодевичьем возле могилы отца.
Галина Павловна еще была жива и, кажется, осталась этим поступком довольна. Я виделся с ней за несколько месяцев до ее ухода. Обычно строгая, в этот раз Галина Павловна вела себя иначе. Я даже не удержался от вопроса: «Галина Павловна, а мне кажется, вы стали мягче». Вишневская засмеялась: «Вам не кажется. Я и сама это замечаю».
Галины ВИШНЕВСКОЙ (1926–2012) не стало зимой 2012 года. Складывалось впечатление, что в Кремле тоже следили за состоянием здоровья великой певицы — орденом «За заслуги перед Отечеством» Первой степени ее, как и гениального Ростроповича, успели наградить за несколько дней до смерти.
Теперь цикламены цветут и на ее могиле. Галина Павловна и Мстислав Леопольдович уже навсегда рядом.
* * *Прямо за могилой первого российского президента — надгробие Евгения УРБАНСКОГО (1932–1965).
В свои тридцать три он сумел сыграть несколько киноролей, первая из которых — в «Чистом небе» Григория Чухрая. Урбанского узнавали на улицах, просили автограф, благодарили. Впереди, казалось, была полная надежды и света жизнь.
В 1965 году актера утвердили на главную роль в фильме «Директор». Картина рассказы вала о директоре крупного автомобильного завода. Натурные съемки проходили в Средней Азии, куда и была от правлена экспедиция. «Я была беременная нашей дочерью, — рассказывала в одном из интервью вдова актера. — В тридцать семь лет это непросто. Поэтому мы и изменили нашей традиции — всегда быть вместе. Из-за тяжелого климата я не поехала с Женей в Среднюю Азию. Самое удивительное, что и он совсем не рвался к работе в этом фильме. Может быть, поэтому и возникло какое-то недоброе предчувствие, ощущение надвигающейся беды. Помню, незадолго до отъезда я вернулась с репетиции домой. Женя лежал на диване с совершенно непривычным, испуганно озабоченным лицом. Он произнес фразу, от которой мне стало просто дурно: “Мне показалось сейчас, будто я умер. Такая пустота кругом!” Я начала его успокаивать: “Ну бог с ней, с этой ролью, с деньгами”. Но, видимо, такова уж наша актерская натура — каждую роль воспринимаешь как последнюю. И Женя поехал. А я отправилась в Ригу навестить родных. И однажды раздался телефонный звонок. Поднял трубку мой брат. Выслушал и с совершенно белым лицом сказал: “Сейчас к тебе придут друзья. Они все расскажут”».
Из воспоминаний спортсмена Юрия Маркова, находившегося в одной машине с Урбанским: «На съемочную площадку, в сорока километрах от Бухары, мы выехали рано утром… Снимали проезд автоколонны по пескам. Согласно сценарию машина героя должна промчаться прямо через барханы, обогнать колонну и возглавить ее. Наиболее сложный кадр в этой сцене — прыжок машины с одного из барханов. Опасного в этом не было ничего, но мы все же предложили, чтобы снимался дублер. Женя подошел к кинокамере, посмотрел в глазок и сказал, что получится отличный крупный план и он его ни за что не уступит. Первый дубль прошел нормально. Но второй режиссер, который вел в этот день съемку, предложил сделать еще один дубль… Машина легко рванула с места, промчалась по настилу, на миг повисла в воздухе и вдруг накренилась и стукнулась передними колесами о песок. В следующее мгновение меня оглушила тупая боль… Чьи-то руки тащили меня по песку. Когда я открыл глаза, увидел перевернутый “газик”, а под ним — Женю…»
Близкий друг Урбанского Юрий Никулин рассказывал, что подобный исход был вероятен в одном из тысячи случаев. Надо было, чтобы определенным образом совпали скорость движения, сила ветра, угол наклона, угол поворота, вес машины. 5 ноября 1965 г. все совпало.
* * *Тут же, рядом, могила знаменитого иллюзиониста Игоря КИО (1944–2006).
Вообще, настоящая фамилия артиста — Гиршфельд. Псевдоним для звездной семьи придумала Ирина Бугримова, знаменитая дрессировщица. Во время очередных гастролей Ирина Николаевна возвращалась после выступления в гостиницу. Компанию ей составлял иллюзионист Эмиль Теодорович. На местном кинотеатре неоновыми огнями светилась вывеска «КИНО», не хватало только одной буквы — в «Н» лампочка перегорела.
«Смотри, какая чудная фамилия для фокусника — КИО», — обратила внимание своего друга Бугримова. Тот прислушался, и на всех последующих афишах просил объявлять себя, как Кио. Впоследствии под этой фамилией Эмиль Теодрович вывел на арену и своих сыновей.
Игорь Эмильевич, младший сын легендарного фокусника, также известен, как большая любовь Галины Брежневой, дочери тогдашнего правителя страны. Официально женаты они были всего девять дней, но продолжали встречаться и после того, как по приказу генерального секретаря из паспорта молодого артиста была вырвана страница со штампом о регистрации брака.
Жена родного брата Игоря Кио Эмиля рассказывала мне, как не раз сталкивалась с Галиной Брежневой на кухней общей квартиры братьев. «Галина была по-настоящему влюблена в Игоря, — вспоминала Элеонора Прохницкая. — Она сама готовила обеды. Покупала в кулинарии пятикопеечные котлеты и жарила их десятками. Красивая была история».
* * *Несколько лет назад в кремлевской больнице мне довелось познакомиться с врачом, которая в свое время лечила Галину УЛАНОВУ (1910–1998).
Когда произносишь имя Улановой, из подсознания возникает эпитет — великая. Уланова — самая титулованная балерина страны: народная артистка СССР, дважды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и четырех Сталинских премий.
У Галины Сергеевны была своя палата в «кремлевке», куда она привозила любимые картины, висевшие в ее квартире в доме на Котельнической набережной. И каждый день занималась классом.
Вскоре после смерти балерины небольшим тиражом вышли воспоминания Екатерины Карташовой, которая была знакома с Галиной Сергеевной. На страницах тоненькой книжицы женщина буквально по дням описывала свои встречи с Улановой. Этакая книга-отчет о дружбе получилась. Например, 8 января 1998 года Карташова была у Галины Сергеевны в больнице: у палаты был 316 номер, точно такой же, какой был у предыдущей квартиры Улановой. В больнице Галина Сергеевна ходила в библиотеку, много читала. Причем попала она сперва в трехместную палату, потом ее перевели в 2-местную, и только потом, после просьб, заведующий выделил отдельную палату.
