Владимир Ермолаев - Слово о полку Бурановом… Рассказы очевидца
Все, поехали. Через день езды выясняется, что едут не туда, потому что прозевали бутылки портвейна на развилке дорог. По какой дороге и куда — бес его разберет. Но назад — ни шагу. Тем более, что наливалово в кузове уже идет полным ходом. И все вдруг становятся лучшими знатоками дороги, причем двух одинаковых мнений почему-то нету. Надо делать привал. Далее — наливалово в стационарных условиях, принятие решения о движении «просто через степь», далее снова наливалово и продолжение движения. Выяснение, что потеряли первый мешок со снастями и компас. Ну ладно. Снова наливалово… Наступает ночь, ну то есть — привал. С наливаловым, исполнением песен, обсуждением результатов испытаний… Потом танцы у костра с невесть откуда взявшимися бабами, потом измерение у кого спиннинг длиннее и кто лучше имитирует утку крякву, наливалово… результаты испытаний…
— Сеня… Ты у нас телеметрист-математик? Прикинь-ка, примерно, сегодня это… какой день?
— Щас посчитаю… Так… эту канистру спирта мы могли одолеть дней так за восемь, потом ящик водяры — дня за два-три, потом еще шесть фляжек — это не более трех дней… Ну… я думаю, примерно так… Вторник…
— Е… мое-е-е… Так это ж что получается… Через два дня — вывоз?
— Ну вроде… того…
— Так… Так! Товарищи офицеры! Слушай мою команду! По машинам! Барахло все бросить!
«Рыбная ловля» — степень подготовки примерно как в основном варианте. Отличие дальнейшего процесса в том, что по причине ожидания опаздывающего к месту сбора «Газ-66» и старшего машины, публика для сугрева устраивает наливалово. Опоздавший на час-два «Газ-66» складирует никаких рыбаков в кузов и начинает движение. При этом уже никто не указывает — куда ехать, где свернуть. Едут молча, лежа, организованно… Как правило, машина действительно приезжает к воде. И на следующее утро господа офицеры умудряются с бодуна действительно наловить жерехов, судаков, сомов, лещей и щук довольно приличных размеров и количеств. Затем, после «промежуточного» наливалова — идет штатный процесс, описанный выше, с пункта «…и компас». Однако, домой офицеры прибывают с РЫБОЙ!
«Поход за рыбой». Подготовка — как описано выше, но «Газ-66» со старшим с месту сбора не прибывают по причине поломки маслопровода или коробки передач. Ожидание плавно перерастает в наливалово, через час по всей гаражной зоне (обычное место сбора) начинается сабантуй. Длится он дней так 4-5… Мудрые казахи к концу «вегетационного» периода подгоняют на мотоцикле свежепойманную рыбу, меняют ее на остатки огненной воды — и все довольны. Мужики растаскиваются женами домой. С РЫБОЙ…
часть II
Ну вот и наступила вторая половина 70-х годов.
Старики первой «палаточно-барачной» эпохи стали постепенно покидать полигон по выслуге лет. При этом, мотаясь в преддембельский период по городам и весям страны в отпуска, приезжая обратно на полигон, как-то уже без энтузиазма беседовали между собой:
— Слышь, Василич, вот приехал я к себе в Залупайск, а дружок детства, Иван-тракторист как-то постепенно уже и дом себе отстроил, и «Москвича» взял, и огородище огурцы-помидоры-свиньи-кролики и хозяйство будь здоров, живет и в хер не дует… А я вот по будущей хатке походил, посмотрел… Хороша хатка, слов нету, пенсия хороша, да вот тока вся пенсия на хлеб-огурцы-таблетки уходить будет… Конечно, можно устроиться куда-то на работу, да тока вот такого «дворянского гнезда» как у Ивана — не сделать уже… И как же это получается, Иван всю жисть работал, да при этом бухал как хотел, цветущую вишню по весне нюхал, огурцы-помидоры почти даром-навалом, пенсия его мала и не скоро, да и на хер ему не нужна, разве копить детям и внукам на свадебные подарки… А мы ведь тоже не бездельничали, да тока вот… Как бы и нету ни хера… А вроде и есть…
— Да, Семеныч, че-то тут не так. У меня в Новодрочиловке такая же ерунда. Все мои дружки детства кто при колхозе, кто при заводе — гнезда постепенно сложили, друзьями-дачами обзавелись. Живут… И понятия не имеют — где у них почки, печенка и сердце. Не болит ничего…
Хорошая пенсия и квартира по дембелю выглядели в виде поощрения, однако ровесники на «большой земле», кто не сильно бухал — жили не хуже. И не хватало какой-то связки с окружающей средой. Чего-то не хватало…
Первая волна офицеров, жившая по приказу, по лозунгам «За Родину, за Сталина!» как-то упустила такие вещи, как «директор базы», «зав.секцией универмага», «начальник склада», «инструктор райкома», «член месткома» и другие, весьма важные, как оказалось, штуки… Вернее та волна была устроена так, что эти «штуки» ни при каких обстоятельствах они бы и НЕ ЗАМЕТИЛИ. Честь, достоинство, наплевательское отношение к своему здоровью и жизни — враз, вдруг, внезапно оказались только в газетах, книжках. На советских кухнях, в квартирах, в домах вдруг выросли совсем другие категории и концепции философического свойства…
На полигон уже стали прибывать лейтенанты послевоенных годов рождения. Тоже не имевшие сладкого детства, но уже не блокадные, не в землянках росшие, не под немцем бегавшие. А чтобы хорошо жить в мирное время да в советской стране — надо идти в военные, там оклады безумные, пенсия рано, привилегии-льготы всякие, прочие пряники…
К тому времени пауза в «космической» новизне затянулась. То есть Королева уже не было, его место стало «сладким» для других ракетно-космических деятелей, его преемники стали сдавать позиции и даже терять взаимопонимание. Программу Н-1 уже закрыли. Ее старт — 110-я и все хозяйство 113-й площадки откровенно скучало. Днепропетровская ракета летала не очень здорово, на ее старте, 43-й площадке временами случались протуберанцы. Иногда ракета взрывалась на старте. А потому комплекс 40-х площадок тоже скучал и тосковал по работе. Огромные толпы квалифицированных инженеров-испытателей 113-й и 43-й площадок приезжал на службу только для того, чтобы построиться на разводе, провериться-посчитаться, а затем рассосаться по каптеркам-лабораториям и до вечернего мотовоза пить спирт, играть в карты, плести сети для рыбалки и клеить резиновые лодки из гермоукупорки. Называлось это красиво — «ежедневное обслуживание техники»… Н-да…
И стало как-то вдруг престижно перевестись служить с боевых степных площадок-стартов на площадку 10. Площадка 10 — город Ленинск. В нем и при нем — Большой штаб, куча служб полигонного значения и уровня, всякие Военторги и Дома офицеров. В Ленинске утром встал не в 5.30, а в 7.00. На службу не побежал, а пошел. Не 1-2 часа в мотовозе стоя-сидя спать, а 15 минут — и на работе… Вечером обратно, да и в магазин можно зайти, но САМОЕ главное … Самое главное, в обед можно заскочить к соседке (соседкам!), у которых мужья на площадках и дома днем внезапно не появятся ни при каких обстоятельствах! О! Вот это да!
