Валерий Цапков - Шоколадная медаль
- Разойдись, все разойдись! - тщетно пытался разогнать комендант зевак, прибежавших посмотреть, как горят тюки с джинсами и лопаются японские магнитофоны.
Олегов стоял метрах в пятидесяти от костра, сумерки уже сгущались, когда кто-то тронул его плечо рукой. Он обернулся и увидел знакомого майора и подполковника, который был ему еще не знаком.
- Вот он, - указал майор на Олегова. Розоватые блики от костра играли на их лицах.
- Старший лейтенант Олегов, - представился Олегов подполковнику.
Тот кивнул головой и протянул руку. Обменявшись рукопожатиями подполковник улыбнулся.
- Если нужна будет помощь - обращайтесь в любое время.
Олегов благодарно кивнул головой.
- Никто в полку не обижает? - спросил подполковник.
- Да нет, никто.
Почувствовав какой-то азарт, эту фразу Олегов произнес со вздохом, провоцируя дальнейшие расспросы.
- А особист не тревожит?
- Да так...
- Все понятно. Спи спокойно, - засмеялся подполковник.
Расставались они довольные друг другом, всем троим казалось, что удача будет сопутствовать всегда. А между тем, так будет не всегда...
...Один из них, со временем, выложит на стол детский портфельчик, забитый сторублевками и скажет: '' Сажайте лучше, я боюсь...'' Но и тюремная камера не спасет его. Входя в свое новое жилище с зарешеченными окнами, он разочарует своих соседей тем, что машинально поднимет лежащее на пороге полотенце, вместо того, чтобы наступить на него. В миг по приговору военного трибунала можно лишиться звания, но от офицерской неприязни к беспорядку и грязи можно в миг избавиться, лишь когда тебе стальной спицей сквозь ухо протыкают во сне мозг...
Другой пустит себе в лоб пулю, переполошив тех, кто выскочил из стенного шкафа, чтобы поймать его с поличным, когда из конверта с секретной почтой из Союза посыплются зеленые и коричневые купюры... '' Дурак'' скажет про него командир взвода шестой роты, обожавший блатные песни, и будет прав со своей точки зрения. Славик считал себя изобретателем нового способа контрабанды валюты, при котором бояться совершенно нечего. Он находил афганских офицеров, у которых родственники учились в СССР и договаривался: ты даешь мне афгани, а твоему брату, который учится в Ростове, пришлют деньги по почте... '' Думать надо, тогда и пистолет не понадобиться,'' - сам себе говорил Славик...
Третий со временем придет на заброшенное кладбище на окраине Ташкента, найдет могилу с покосившейся жестяной пирамидкой и звездой, прочтет на почерневшей табличке свое имя и ухмыльнется, и эта кощунственная на кладбище улыбка будет замечена ветхим стариком, сидящим в стороне на камне, и блеснет у него в руке маленький серебристый пистолетик, и прогремят выстрелы...
ГЛАВА 26.
Все рушилось. Стройные цепочки фактов превратились в никуда не годный кисель.
Все началось с того, что рядовой Костров, в изобилии снабжавший информацией об офицерах четвертой роты, замолк. Только через неделю майор Гаврильцов, которого все за глаза именовали просто Михал - Михалыч, прижал Кострова и выяснил, что случилось. Тот долго ныл, пускал слюни, а потом, наконец, выдал такое, чего Гаврильцов за долгую службу в органах госбезопасности ни разу не слышал.
- Замполит Найденов на политзанятиях поднял меня и объявил благодарность за политическую бдительность. Все стали спрашивать, за что? А он говорит, что, мол, Костров проявил бдительность, доложив о моем неблаговидном поступке в особый отдел. Мол, так и должны поступать настоящие комсомольцы, так завещал великий Ленин в статье ''Берегись шпионов''. Все и начали ржать... Откуда он узнал? Я вам больше ничего не скажу...
Михал - Михалычу нечего было сказать в утешение бедному Кострову. При желании Гаврильцов мог бы крепко прижать Найденова, да и любого офицера, но не солдатский коллектив с его отличной от офицерской системой ценностей. По одиночке он на каждого мог найти управу, но ведь потом они снова соберутся вместе...
Из ряда вон выходил и скандал, который Найденов учинил в патруле. Когда нужно было назначать офицера в патруль или инспектора ВАИ, от роты обычно посылали Олегова или техника роты, прапорщика. И вот в кои-то веки был послан Найденов.
- Командор, все продают, а ты не продаешь?! - возмущенно спрашивал у него пацаненок, хлопнув рукой по пустой канистре для бензина.
- Никто тебе ничего не продаст, - твердо заявил Найденов, сам понимая, как смешно смотрится его твердость по отношению к мальчику.
- Почему Мишка не приехал? - пытливо спрашивал другой мальчик.
- Заболел.
...Но это было только начало. Еще не остыв от гнева в адрес Олегова, Найденову пришлось столкнуться еще с одной гранью привычной для этого квартала жизни.
- Командор, ты почему никому не даешь остановиться? - удивленно спросил худой индус в черной рубашке.
- Потому что нельзя.
- Может, пошли поговорим? - индус показал рукой в сторону своего дукана.
Такие случаи уже бывали, когда начальник патруля, не мелочась, сразу предлагал всем торговцам перекрестка ''скинуться'' на бакшиш подороже, взамен обещая обеспечить на день режим наибольшего благоприятствования в торговле.
- Вот что, парни, продавайте свои лавочки, идите работать на завод, не скрывая ненависти, крикнул ему Найденов. Он действительно ненавидел этих торговцев, искренне принимая правоту Ленина, утверждавшего, что даже мельчайший элемент свободной торговли - это зародыш того, что неизбежно вырастет в капитализм. Сейчас он особенно клокотал от ненависти, чувствуя родственные связи между бизнесом индусов и вымогательством денег у молодых солдат в роте. Он чувствовал, что их интересы рано или поздно победят его идеалы, а джинсы по размеру и недорого можно купить только у них. И получается, что наличие в душе прочного нравственного стержня и наличие штанов - это взаимозаменяемая пара...
Понимание этого придет позже, а пока он одержал крупную победу над капиталом, которая надолго осталась в памяти индусского квартала: в тот же день все дуканы закрылись в десять утра. Торговцы, один за другим , убедившись, что начальник патруля не дает остановиться ни одной машине, с грохотом опускали на окна железные жалюзи. Даже в день, когда был объявлен траур по Индире Ганди, они не прерывали торговлю...
Классовая борьба на перекрестке с закрытием дуканов не утихла. Через полчаса туда примчался усиленный наряд из комендатуры, получив телефонный сигнал о том, что начальник патруля продает боеприпасы.
- Он мне говорил: '' Купи автомат!'', - не моргнув глазом, докладывал коменданту пацаненок, который еще час назад пытался купить у Найденова канистру бензина.
Комендант Кабула, подполковник Кузнецов, скептически посмотрел на испуганного таким оборотом Найденова, на закрытые окна внутри и громко, чтобы слышали обиженные торговцы, произнес, указывая строго на Найденова:
