Джефри Робинсон - Ямани: Взгляд из-за кулис
— Да, так считали многие, — говорит Ямани, — но мы это официально опровергли. Боюсь, что по этому вопросу мне нечего добавить.
Времена бума
Эмбарго было отменено весной 1974 г. В Соединенные Штаты вновь стала поступать арабская нефть. В Саудовской Аравии начался бум. Страна вступила в эпоху беспрецедентной экономической эйфории.
Однако для самого Ямани решение о снятии эмбарго обернулось немалыми волнениями.
— Решить этот вопрос было отнюдь не просто, — говорит Ямани. — Но американцы начали предпринимать реальные усилия по поиску мирного урегулирования ближневосточного кризиса и добились отвода войск. А мы, как я уже говорил, не собирались причинять серьезного ущерба ни одной стране.
Согласно одному из американских источников, после заключения первых соглашений об отводе войск Садат связался с Фейсалом и призвал его снять эмбарго. Естественно предположить, что Садат обещал Киссинджеру заступиться за американцев и помочь им выйти из нефтяного кризиса.
Это подтверждает и Ямани.
— Садат хотел, чтобы мы сняли эмбарго почти сразу после подписания соглашений. Я лично передал его мнение королю Фейсалу. Но король не согласился: это казалось ему слишком поспешным.
Только в феврале 1974 г. Фейсал решил, что настало время нормализовать отношения с Западом. По его предложению был организован саммит в Алжире, на котором, кроме него, присутствовали Садат, президент Алжира Хуари Бумедьен и президент Сирии Хафез аль-Ассад. Главы государств обсудили проблему между собой и лишь затем отдали распоряжение о разработке реальных мер по отмене эмбарго на уровне министров.
Встреча арабских министров нефти должна была состояться в Триполи. Но тут заартачился полковник Каддафи: он объявил, что выступает против снятия эмбарго, и отказался принять министров в Ливии.
Садат пригласил министров в Египет. Встреча была официально перенесена в Каир.
Как только это произошло, у Каддафи вновь изменилось настроение. Он стал настаивать, чтобы встреча была проведена в Ливии.
Причина такого поведения Каддафи, считает Ямани, вполне очевидна.
— Каддафи зазывал нас в Ливию, чтобы помешать отмене эмбарго. Думал, что вынудит нас оставить эмбарго в силе.
Непосредственно перед вылетом в Триполи Ямани получил тревожные известия от Садата: египетская разведка напала на след двух заговоров.
Организация освобождения Палестины замыслила напасть на самолет голландской авиакомпании КЛМ и уничтожить его, как только министры примут решение о снятии эмбарго на поставки нефти в Голландию. ООП уже совершила нападение на самолет КЛМ в ноябре 1973 г., когда он летел в Японию. 3 марта 1974 г., в тот самый день, когда встреча была вновь перенесена в Триполи, палестинцы захватили над Югославией самолет компании «Бритиш эруэйз», заставили экипаж приземлиться в Амстердаме и взорвали самолет на взлетной полосе, так что новое нападение палестинцев было вполне вероятным.
Но второй заговор, который обнаружили египтяне, внушил Ямани еще большее беспокойство.
Садат сообщил, что он направлен непосредственно против Ямани и министра нефти Кувейта, хотя точный план палестинцев остается неизвестным. Египетская разведка не смогла выяснить, намереваются ли они захватить двух министров и потребовать выкупа или же собираются убить обоих в отместку за их участие в отмене эмбарго. Но сам факт заговора не вызывал у египтян сомнения. «Они что-то против вас замышляют», — писал Ямани Садат.
Встреча в Триполи была назначена на 13 марта.
В ночь на 13 марта Ямани не спалось. У него был грипп — прекрасный повод, чтобы отложить поездку. Но он чувствовал, что обязан присутствовать на встрече. В конце концов, убеждал себя Ямани, Каддафи не позволит, чтобы на ливийской территории с арабским министром случилась какая-то неприятность.
Но так ли это?
Утром в самолете, летевшем в Триполи, Ямани раскрыл газету и прочитал, что полиция арестовала группу палестинцев, пытавшихся пронести оружие на борт самолета КЛМ.
Он сразу подумал, что информация, полученная от Садата, как минимум, наполовину подтвердилась.
— Мне, конечно, не хотелось, чтобы она подтвердилась целиком.
Ямани понимал, что даже под таким удобным предлогом как грипп, возвращаться поздно. Поэтому он велел своему пилоту сразу же заправить баки и никуда не отлучаться Ямани сказал, что хочет иметь возможность покинуть Триполи сразу же, как только почувствует угрозу.
Все утро и значительную часть дня арабские министры обсуждали те выгоды и убытки, которыми было чревато полное снятие или, наоборот, продление эмбарго, а также всевозможные промежуточные варианты.
Занятная деталь: в наиболее критический момент дискуссии ливийскому министру передали какое-то сообщение, после чего он поднялся и покинул зал. Он отсутствовал 15—20 минут, а затем вернулся и изложил точку зрения полковника Каддафи на существо обсуждавшейся проблемы. Когда министра вызвали во второй, в третий раз, всем стало до смешного ясно, что Каддафи и его правая рука, майор Джеллуд, сидят в одном из соседних помещений и слышат все, что говорится.
Зал заседаний прослушивался.
Нельзя сказать, что спрятанные микрофоны особенно тревожили Ямани. Это было в порядке вещей. Гораздо сильнее угнетало Ямани другое: он чувствовал, что с каждой последующей минутой пребывания в Триполи все более рискует оказаться в заложниках у террористов.
Ямани решил бежать.
Это надо было сделать незаметно. Никто не должен заподозрить, что у него на уме.
Совещание продолжалось весь день и затянулось до вечера. Принять окончательное решение об отмене эмбарго было не так легко, как это казалось раньше. Поэтому после обеда было предложено отложить принятие решения до совещания ОПЕК, которое должно было состояться через три дня в Вене.
Председательствовавший на заседании алжирский министр Абдассалам счел эту идею вполне приемлемой. Но надо было считаться с чувствами полковника Каддафи. Никто не хотел, чтобы отсрочка была воспринята ливийским лидером как оскорбление. Ямани, Абдассалам и несколько других участников встречи решили, что наиболее дипломатичным выходом будет формальная просьба об отсрочке со стороны сирийского министра, который сошлется на необходимость проконсультироваться со своим президентом.
Когда он это сделал, ливийский министр не проявил никаких эмоций. И тут Ямани решил, что пора уносить ноги.
Действуя с обычной осторожностью, он незаметно передал своему секретарю записку, в которой велел сейчас же подать к выходу автомобиль.
Он выждал еще несколько минут, продолжая беседовать с коллегами, потом встал, вежливо извинился и вышел из зала заседаний, как если бы направлялся в туалет. Но в холле он свернул не налево, а направо, к выходу, сел в автомобиль и приказал шоферу немедленно везти его в аэропорт.
