Михаил Юхма - Кунгош — птица бессмертия
3. Политические и экономические взаимоотношения западной части республики и Башкирдистана определяются Учредительным съездом Советов Татаро-Башкирской республики.
4. Организация комиссии по созыву Учредительного съезда Советов поручается Татаро-Башкирскому комиссариату Наркомнаца».
Дочитав до конца, Олькеницкий спросил:
— За чьей подписью думаете публиковать?
— За подписями наркома по делам национальностей, комиссара по делам мусульман внутренней России, членов Комиссариата и секретаря Комиссариата по делам национальностей.
— Стало быть, у вас все готово? Почему же не публикуете?
— Текст Положения уже довольно давно лежит в Наркомнаце, — замялся Мулланур. — Считают, что в нем есть какие-то неувязки.
— А что, если я попробую поговорить с ними?
— Это было бы отлично.
Прощаясь, Олькеницкий сказал:
— Мулланур Муллазянович! Я знаю, у тебя в комиссариате людей не густо, каждый человек на счету. Но уж больно тревожно сейчас там, на местах. Может, все-таки пошлете в Уфу, в Казань, в Оренбург своих товарищей? Тех, кто уже завоевал авторитет среди мусульманского населения… Ну да, в общем, ты сам знаешь кого. Не мне тебя учить…
В тот же день после короткого совещания в комиссариате из Москвы выехали на места Манатов, Ибрагимов и Маликов. Манатов отправился в Оренбург, Ибрагимов — в Уфу, Маликов — в Казань.
Положение о Татаро-Башкирской Советской республике было опубликовано 22 марта 1918 года и вызвало бешенство всех врагов Советской власти. Особенно неистовствовали приверженцы имперских идеалов российской политики, величавшие себя защитниками единой и неделимой России, Они вопили, что большевики занялись разбазариванием исконных российских земель, что великая Россия будет раздроблена на множество мелких государств, нежизнеспособных и потому заранее обреченных на гибель.
Это была хорошо продуманная попытка дезориентировать, сбить с толку молодую общественную мысль революционной России.
Но попытка эта натолкнулась на твердую волю большевиков, на их несокрушимую веру в правильность избранного ими политического курса.
Отношение большевистской партии к этой острой проблеме было сформулировано Владимиром Ильичей Лениным в его речи на Первом Всероссийском съезде военного флота:
— Нам говорят, что Россия раздробится, распадется на отдельные республики, — говорил в своем выступлении Владимир Ильич, — но нам нечего бояться этого. Сколько бы ни было самостоятельных республик, мы этого страшиться не станем. Для нас важно не то, где проходит государственная граница, а то, чтобы сохранялся союз между трудящимися всех наций для борьбы с буржуазией каких угодно наций.
2После опубликования в печати Положения о Татаро-Башкирской Советской республике в здании Центрального комиссариата по делам мусульман открылась Первая Всероссийская конференция рабочих-мусульман.
Повестка дня конференции была очень широкая: доклад о деятельности Центрального мусульманского комиссариата, об отношении к программе большевистской партии, о народном просвещении и профессиональном движении и другие животрепещущие вопросы.
Конференция утвердила эту, предложенную комиссариатом, повестку дня, тем самым выказав полное доверие Центральному комиссариату по делам мусульман как главной руководящей силе представительного мусульманского форума.
Мулланур собирался выступать с докладами по двум наиболее важным вопросам: о Татаро-Башкирской республике и о текущем моменте. Тезисы обоих выступлений были давно готовы, но он собирался нынче вечером еще разок проглядеть их, внести последние дополнения, поправки.
Однако заняться тезисами ему не пришлось.
Нежданно-негаданно приехал из Казани Набиулла Вахитов, привез не шибко радостные, тревожные вести.
— Контрреволюционные силы в Казани выступили с ультимативным требованием, чтобы единственным законным выразителем воли мусульманского народа было признано Харби шуро, — сообщил он.
— В комиссариате, — сказал Мулланур, — давно зреет решение о ликвидации Харби шуро. Хотелось бы знать, Набиулла, твое мнение.
— Давно пора! — горячо отозвался Набиулла.
— Только что здесь был Олькеницкий. Он советовал нам с этим не торопиться.
— Он уже уехал?
— Да, вчера.
— Жаль. Не хотелось бы обсуждать этот вопрос без него. Понимаешь, Мулланур, в последние дни обстановка накалилась до крайности. Шуристы проводят открытые демонстрации. Главари их сперва были арестованы, но после того, как они дали слово, что будут держаться лояльно по отношению к Советской власти, мы их выпустили. Однако слова своего они не сдержали… Сейчас положение в высшей степени тревожное… Поверь мне, они готовят крупную авантюру.
— А что думают об этом казанские большевики, Шейнкман?
— Перед самым отъездом в Москву я слушал выступление товарища Шейнкмана перед рабочими Алафузовской фабрики. Он прямо сказал, что рабочий класс должен решительно отмежеваться от этой националистической организации, что пришла пора действовать смелее и энергичнее. В том же смысле высказался на этом митинге и Сахибгарей Саид-Галиев. Харби шуро надо распустить, Мулланур, — жестко сказал Набиулла. — От этого трудящиеся мусульмане только выиграют.
В тот же вечер Мулланур связался по прямому проводу с Шейнкманом и высказался за немедленную ликвидацию Харби шуро.
— События толкают и нас к такому решению, — ответил Шейнкман. — Однако последнее слово, я считаю, тут должно быть не за Казанским Совдепом, а за Центральным комиссариатом по делам мусульман.
В ту же ночь Мулланур сел писать декрет о ликвидации Харби шуро.
«Всероссийское военное бюро и связанные с ним организации и окружные комитеты и всякие другие военные организации, под каким бы наименованием они ни значились, настоящим упраздняются.
Все дела, документы, имущества, капиталы передаются в распоряжение местных мусульманских советских комиссариатов, кои ответственны перед Комиссариатом по делам мусульман внутренней России при Народном комиссариате по делам национальностей.
Лица, виновные в расхищении имущества во время ликвидации означенных комитетов, будут преданы суду революционного трибунала.
Всякие самочинные организации, являющие попытку вырвать власть из рук мусульманских комиссариатов при совете, объявляются контрреволюционными и подлежат немедленной ликвидации».
Утром собрался комиссариат, и декрет, написанный Муллануром, был принят без единой поправки.
