Неизвестен Автор - В небе фронтовом (Сборник воспоминаний советских летчиц - участниц Великой Отечественной войны)
В тот же день Тамара выступила на митинге перед колхозниками только что освобожденных районов.
Вскоре за нами прилетела Оля Ямщикова. По пути в полк она вела самолет низко-низко над местом нашего недавнего боя, над станцией, по путям которой паровозики деловито таскали туда-сюда воинские эшелоны и товарные поезда.
Много лет прошло с тех памятных дней. Пожелтела бумага наградных листов. Но и сейчас от каждой строчки этих документов веет чудесной легендой о мужестве и бесстрашии юных патриоток, вместе со всем советским народом сражавшихся против фашистских захватчиков.
Ольга Яковлева, летчик.
На истребителе
Ты помнишь, товарищ,
Как вместе сражались...
Очень хорошее лето было в памятном 1941 году. Вместе с подругой Ниной Дорофеевой мы работали инструкторами-летчиками в Челябинском аэроклубе.
Летали мы много, часто даже и по воскресеньям. У меня в группе были и студенты и рабочие. И получалось, что одни могут летать только утром, другие - вечером. А мне хотелось, чтобы ни те, ни другие не отставали. Вот я и работала в две смены. Тяжело было... Зато мои ребята были довольны и хорошо успевали.
Любила я первой встречать в воздухе солнышко. Для этого надо было первой взлететь. А чтобы первой взлететь, надо быстрее других подготовить самолет. Материальную часть мы с техником готовили добросовестно, поэтому я всегда была уверена, что самолет мой в полной готовности.
Взлетишь, бывало, рано-рано. Все еще спят, а ты купаешься в лучах восходящего солнца. Смотришь на землю, а там в низинах еще туман лежит, особенно над речкой, как шарф газовый. А воздух, воздух чего стоит! То холодом обдаст, то теплом повеет. Петь хочется! И я пела, чаще всего "Широка страна моя родная". Действительно, ведь нет ей ни конца, ни края, прекрасной моей Родине.
Когда мои ученики впервые вылетали самостоятельно, я была на "седьмом небе". Не пропала моя работа даром! Я научила человека летать!
22 июня как раз был у нас выходной день. Я вволю выспалась, пошла на речку, искупалась и легла на песок загорать. Со стадиона доносился голос диктора. Что-то необычное почувствовала я в его голосе. Прибежала домой, бросилась к приемнику, включила и слышу: "Враг напал на нашу Родину!" Началась война! Я бегом в аэроклуб. Там все уже были в сборе. Как мне хотелось на фронт! Я просила командование, писала рапорты. Но, вместо того чтобы отпустить на фронт, мне дали тренировать группу девушек-инструкторов, чтобы они могли заменить уходящих на фронт летчиков.
Но все же я добилась своего - получила назначение в авиагруппу Марины Расковой.
И вот мы в Энгельсе. Приехали гуда рано утром. Выгрузились и сразу пошли в столовую. Как было приятно поесть горяченького! Ведь пока ехали, сидели исключительно на сухом пайке. Все с удовольствием набросились на "блондинку" - так называли мы пшенную кашу. Затем строем отправились в парикмахерскую. Там многим пришлось расстаться с косами. Вышли из парикмахерской все с одинаковой прической - "под польку". Ольга Студенецкая просто настоящим парнем стала. И голос у нее грубоватый и фигура мальчишеская: просто парень - и все тут. Сколько с ней было курьезов, когда она оказывалась одна среди мужчин! Начнет рассказывать, мы все хохочем до колик в животе.
Жаль, не пришлось ей с нами вместе повоевать. Однажды вылетела она отрабатывать фигуры высшего пилотажа. Возвращаясь на аэродром, она вдруг почувствовала - ручка управления свободно перемещается, а самолет то задирает, то опускает нос - отсоединилась тяга управления рулем высоты. Оля не растерялась, передала о случившемся по радио и, действуя только сектором газа, повела самолет к аэродрому. Она кружила над аэродромом до полной выработки горючего, чтобы самолет при падении не взорвался, а затем выбросилась с парашютом. Падающий самолет догнал ее и крылом перебил ногу. Ее положили в госпиталь. После выздоровления врачи не разрешили ей летать на истребителе. Пришлось перейти в авиацию связи.
Среди нас были и такие летчицы, которые уже воевали, а Надя Федутенко даже была ранена. В моей памяти сохранилась первая встреча с Верой Федоровной Ломако, известном тогда уже военной летчицей. Вместе с Расковой она не раз совершала дальние перелеты. Как сейчас помню ее коренастую высокую фигуру. Одета она была в кожаное пальто, сапоги, на голове шапка-ушанка с серым каракулем. Но главное было лицо, суровое лицо уже побывавшего в боях воина. На брови и на носу белая марлевая накладка. А карие глаза так и искрились задорным блеском. От всей фигуры Веры Ломако веяло мужеством и отвагой. Передо мной был летчик-истребитель, командир с большим опытом.
Истребитель "Як-1" мы освоили довольно быстро. Сначала отрабатывали технику пилотирования. Нас предупреждали, что штопорить больше трех витков нельзя. Но однажды Аня Демченко, отчаянная голова, штопорила шесть витков. Ох, и досталось же ей!.. После уже никто не отваживался на такое. Раскова была требовательна и никаких поблажек в учебе не давала. После отработки пилотажа стали ходить на воздушный бой, на стрельбу по конусам и по наземным целям.
Наконец учеба окончена.
Мы уже не просто авиационная группа, а 586-й авиационный истребительный полк! Началась боевая работа!
И вот первая встреча с врагом...
В паре с Ирой Ольковой мы сидим в готовности номер один. Два истребителя уже подняты - в воздухе фашистский разведчик. Облачность низкая, кучевая, с разрывами. Вдруг справа от нас из облаков выныривает разведчик. Разом запустили моторы. Взвилась зеленая ракета! Миг - и мы в воздухе! Но фашиста уже не видно. Куда он делся? Разворачиваемся и идем в ту сторону, где он только что был. Вот он! Летим на сближение, но он все время прячется в облаках. Наконец мы настигаем его и атакуем. Ира заходит слева, я справа. Вражеский стрелок из задней кабины ведет огонь по Ольковой. Я подхожу ближе и бью по крылу и кабине. Задымил правый мотор. Фашист еще пытается скрыться в облаках, но тут же вываливается из облаков и круто пикирует до самой земли.
Сильный взрыв - и одним врагом стало меньше!
Вспоминается мне день 14 мая 1943 года. Мы с Тамарой Памятных вылетели на учебный воздушный бой. Когда возвращались на аэродром, с КП нам передали, что подходит противник. Мы пошли ему навстречу. Как только фашист нас заметил, развернулся и начал уходить. Мы - за ним. Сблизившись на 100 метров, открыли огонь по стрелку и моторам. Вдруг у меня замолкли пулеметы. Скорей перезарядить - снова в атаку! Тамара заходит слева и бьет очередями по стрелку, стараясь отвлечь его огонь на себя, но сверкающие строчки упорно тянутся к моему самолету. Ах, так!.. Подавшись вперед всем телом, направляю трассу своего огня на кабину стрелка, чтобы заставить его замолчать. Толчок... И от острой, пронизывающей боли в левой руке невольно зажмуриваю глаза. Перевожу дыхание и отваливаю в сторону. Нужно идти скорей домой, пока не потеряла сознание. Тошнота подступает к горлу. Смотрю на бензиномер горючее на исходе. Решаю садиться, подо мной ровное поле. Плохо вижу землю, но на фюзеляж жалко сажать машину: очень они были дороги для нас.
