Вера Засулич - Воспоминания
99
Рассказывая о своих переговорах с Нечаевым по приезде его в Москву, Успенский говорил на суде: «У нас начались споры и переговоры, которых я не буду приводить в подробности, так как они слишком длинны, я укажу только на ту разницу воззрений, которая существовала между мною и Нечаевым: я предпочитал путь мирного развития народа посредством распространения грамотности, через учреждение школ, ассоциаций и других подобных учреждений, а он, напротив, считал революцию единственным исходом из настоящего положения». Отвечая на вопрос, почему же он, несмотря на это, вступил, в тайное общество, Успенский ответил, что этому способствовали известные ему случаи преследования правительством невинных людей. «Я могу назвать 100–150 моих знакомых, или сосланных на каторгу и на поселение, или высланных административным порядком»… «Последние административные меры сделали то, что ни я, никто из моих знакомых не могли считать себя безопасными и гарантированными от преследований, хотя и не считали себя заслуживающими такого преследования». На него подействовал также арест ни к чему не причастной его сестры, 15-летней девушки, и заключение ее в Петропавловскую крепость. («Правительственный Вестник», 1871 г. № 158).
100
Успенская А. И. в замечаниях своих на статью В. И. Засулич шкала: «Петр Гаврилович Успенский не потому присоединился к Нечаеву, что видел в нем одного из уцелевших членов разбитой (изловленной) организации, подобно карбонариям, а потому, что видел в нем безгранично, фанатически преданного народным интересам человека». Это замечание, опубликованное Л. Г. Дейчем в сборнике «Группа Освобождение Труда» (т. И, стр. 71), объясняется недоразумением: Нечаев говорил Успенскому не о разбитой, а, наоборот, чрезвычайно могущественной организации.
101
Кузнецов на суде рассказывал, что, когда он при первом разговоре с Нечаевым стал развивать ему мысль о необходимости использования в интересах народа легальных возможностей (школы, артели, ассоциации и т. п.), то Нечаев «смеялся над этим и говорил, что эти вещи незаконные, что как бы ваше желание помогать народу не было искренне, но посредством своих знаний вы недостаточно поможете ему словами; достаточно узнать о ваших действиях, чтобы вас преследовали как политических преступников. По этому поводу я спорил, но в конце концов должен был согласиться, что он говорил справедливо». («Правител. Вестник», 1871 г. № 156).
102
Долгов так рассказывал на суде о своих переговорах с Нечаевым: «Он пожелал узнать мои личные планы. Я сказал ему, что по окончании курса в Академии собираюсь устроить земледельческую ассоциацию. Он начал опровергать этот план, начал доказывать, что вряд ли нам удастся осуществить эту ассоциацию, потому что правительство не позволит и всех соучастников разошлет в ссылку. Затем он начал говорить, что в настоящее время некогда заниматься такими вещами, что народ возбужден и что все честные люди должны присоединиться к народу. На это я ему говорил, что, сколько мне известно, народ не готов восставать против правительства. Нечаев с целью опровергнуть мое мнение говорил, что он путешествовал по России и убедился, что народ крайне озлоблен против правительства, что достаточно немногого, чтобы он вылазил свое неудовольствие. В виду этого составилось общество, цель которого заключалась в том, чтобы в случае, если явится протест со стороны народа, то поддержать его и направить так, чтобы оказались хорошие результаты. Указывая на это общество, Нечаев упоминал об интернациональном обществе и говорил, что связью с ним служит Бакунин». («Правител. Вестник», 1871 г. № 172). В разговоре с Рипманом, возражая против его плана относительно устройства артелей, Нечаев указывал не только на преследования, которым они подвергнутся со стороны правительства, но и на то, что артели не приведут к облегчению положения народа, «так как посредством артелей еще легче эксплоатирювать народ, чем теперь». Затем, продолжая опровергать доводы Рипмана, Нечаев рекомендовал другое средство для улучшения участи народа. «При этом, — рассказывал Рипман на суде, — он указал, что за границей существует международная ассоциация рабочих; сказал, что общество этих рабочих стремится к тому, чтобы доставлять победу труду над капиталом, и что достигается это посредством стачек и другими средствами. Потом он говорил, что у нас в России можно достигнуть той же цели, т. е. возвышения русского народа, и что для этого следует поступить в эту международную ассоциацию, отделение которой, по его словам, находилось и в Москве». Рипман стал просить, чтобы Нечаев познакомил его с программой этого тайного общества. Тогда Нечаев прочитал ему некоторые места из французского листка, который был у него («Правительств. Вестник», 1871 г. № 172). Этим листком была упоминавшаяся выше прокламация, содержавшая в себе устав бакунинского Альянса.
103
Зачеркнуто: «совсем»
104
Кузнецов на суде рассказывал, что первоначально на предложение Нечаева вступить в тайное общество он дал отрицательный ответ, ссылаясь на то, что не может быть ему полезен, так как ведет замкнутую жизнь. Тогда Нечаев просил хоть чем нибудь помогать обществу, указывая, что этим Кузнецов гарантирует свою личную безопасность во время восстания. Кузнецов согласился оказывать обществу денежную поддержку. («Правител. Вестник», 1871 г. № 150).
105
«Общие правила организации» были составлены самим Нечаевым. Текст их приведен В. И. Засулич не дословно, а с значительными изменениями, не отражающимися, впрочем, на смысле «правил». Точный текст «правил» можно найти в книге В. Богучарското «Государственные преступления в России в XIX в.», т. 1 СПБ, 1906 г., стр. 182.
106
Зачеркнуто: «второй степени»
107
Зачеркнуто: «Теперь»
108
Зачеркнуто: «Членов»
109
Зачеркнуто: «Грешки в этом роде они за собой знали»
110
Рипман на суде рассказывал: «Вскоре после того, как мы дали согласие, Нечаев начал запугивать нас, если можно так выразиться, властью и силою комитета, о котором он говорил, что будто он существует и заведует нами. Так один раз Нечаев пришел к вам и сказал, что сделалось комитету известно, что будто кто-то из нас проговорился о существовании тайного общества. Мы не понимали, каким образом это могло случиться. Он сказал: „Вы не надейтесь, что вы можете притворяться и что комитет не узнает истины: у комитета есть полиция, которая очень зорко следит за каждым членом“. При этом он прибавил, что если кто из членов как нибудь проговорится или изменит своему слову и будет поступать вопреки распоряжениям тех, кто стоит выше нашего кружка, то комитет будет мстить за это». («Правительств. Вестник», 1871 г. № 172).
