Петр Асташенков - Академик С.П. Королёв
...Полет продолжался. В ответ на один из докладов Юрия Сергей Павлович передал ему: "Молодец, отлично!".
И Юрий, услышав это, вспомнил, как Сергей Павлович рассказывал о корабле. В его памяти прозвучал глуховатый голос Королева, говорившего космонавтам об устройствах управления, обеспечивающих высокую надежность. Вспомнив все это, - говорил потом Гагарин,- я стал думать, сколько нужно было предвидеть Сергею Павловичу и его помощникам.
Но времени на размышления не было. Надо было наблюдать, запоминать, записывать то, что видел в открытом взору человека космосе.
Радио всему миру возвестило о полете Гагарина. На Красной площади в Москве возникла манифестация. Со всех стран мира в столицу СССР шли телеграммы с поздравлениями.
А с командного пункта космодрома Сергей Павлович и его помощники руководили посадкой "Востока". По затуханию коротковолновых сигналов корабля определили, что корабль вошел в плотные слои атмосферы. А когда заработали пеленгационные передатчики "Востока", стало ясно - он на Земле. Вскоре сообщили: Юрий и корабль приземлились у деревни Смеловка, недалеко от Саратова, в 10 часов 55 минут.
На космодроме возбуждение достигло апогея. Поздравляли друг друга, громко кричали, жали друг другу руки, целовались, и все спешили к самолету. Вечером Сергей Павлович с другими конструкторами увидел Юрия в домике на берегу Волги. Утром 13 апреля в 10 часов собрались ученые и специалисты, снаряжавшие в полет "Восток". Был здесь и Сергей Павлович. По свидетельству Гагарина, он улыбался и лицо его помолодело. Теперь, после того как человек поднялся в космос и, облетев планету, вернулся домой, все, наконец, было в полном порядке. Сергей Павлович обнял его, и они расцеловались.
Отклики зарубежных специалистов выражали всеобщее восхищение. Английский ученый Уильям Хилтон писал: "Вся Солнечная система оказалась у ног России". Сергей Павлович по этому поводу сказал друзьям: - Хоть и преувеличивает, но по сути прав... Американская газета "Нью-Йорк уорлд телеграмм энд сан" вынуждена была признать: "...Русские... вывели на орбиту вокруг Земли человека и благополучно вернули его обратно, раньше нас. Значение их достижения неизмеримо. Это одна из величайших побед в истории науки и техники".
Восторгом и ликованием были отмечены эти дни на советской земле. В адрес Центрального Комитета партии, Советского правительства шел поток телеграмм и писем. Родилось новое понятие - "почта космонавтов", куда шли приветствия со всех концов Земли. Особенно воодушевили выдающиеся достижения в космосе нашу молодежь. Вот отрывок из письма, полученного почтой космонавтов в 1968 году. Пишет студент А. Н. Загорков: "Я учился в 8-м классе. Была весна. Мы писали контрольную по математике. Вдруг репродуктор торжественно объявил: "Впервые в мире в космосе гражданин Советского Союза...".
Человек в космосе! Сердце мое колотилось, я смотрел, не отрываясь, на розовую коробку динамика, а со лба моего капал пот.
Неделю я ходил радостно взбудораженный, потом успокоился. Для себя решил окончательно: я полечу. Это - не порыв фантазера. Я готовлюсь к этому, учусь. Просто я отлично понял по новым шагам в космосе - еще дальше полетим мы".
У синего моря
В мае 1961 года автору этой книги довелось встретиться с Сергеем Павловичем и видеть Юрия Гагарина и других космонавтов на отдыхе в Сочи.
Чаще всего молодежь можно было встретить на волейбольной площадке. Все было так просто, как будто не было ни полета по околоземной орбите, ни всеобщего восхищения, ни триумфальных поездок по дружественным странам. Все так же светило южное ярко-голубое небо, а сквозь блестевшие будто лакированные листья субтропических растений все так же синело Черное море.
Над волейбольной сеткой проносится мяч. Вот он попал к Юрию Гагарину.
- Оп! - Пружинящим ударом пальцев он отправляет мяч партнеру. И советует с характерной гзгаринской интонацией товарищу: - Леша, Леша, повыше давай пасик!
Рядом с Юрием командир космонавтов в синих спортивных брюках. У обоих крепкие загорелые спины и ручейки пота между лопатками. Остальные играющие - в майках. Это - будущие космонавты. Играют с азартом. Кидаясь за мячом, падают на землю.
На площадке шутки, смех. И здесь то и дело слышен характерный говорок Гагарина. Юрий подшучивает над неудачно сыгравшим товарищем:
- Он эмоционально неустойчивый: стоило девушкам подойти, как мазать начал.
А недалеко, в зыбкой тени деревьев - Сергей Павлович и Нина Ивановна. Перед обедом в тот день Королев пригласил меня в свой номер. И когда я увидел, что они отправились к себе, поспешил за ними. В номере - Сергей Павлович в белой майке, улыбающийся, Нина Ивановна и командир космонавтов...
Командир только что побывал в Болгарии, рассказывает:
- Там дома кроют черепицей.
Сергей Павлович прерывает его шуткой:
- Вот уйду из науки на пенсию, поеду в Болгарию крыть крыши черепицей. Вспомню молодость, строительную школу.
Заговорили о Юрии. Сергей Павлович рассказал, как американский корреспондент говорил своему коллеге на пресс-конференции:
- Трудно с Гагариным. Что передавать? Ведь ясно видно: все, что он говорит - правда.
Чувствовалось, что Сергей Павлович очень любит и высоко ставит Юрия:
- В Юре счастливо сочетаются природное мужество, аналитический ум, исключительное трудолюбие. Я думаю, что если он получит надежное образование, то мы услышим его имя среди самых громких имен наших ученых...
И, следуя пожеланиям умудренного опытом учителя и большого друга, Гагарин и его друзья стали слушателями Военно-Воздушпой Академии им. Жуковского.
В те дни Сергей Павлович был весело возбужден, двигался бодро, молодцевато, хотя и подчеркивал, что ему уже пятьдесят четыре.
В тот памятный день он вспоминал веселые эпизоды из своей молодости. Как-то, катаясь па мотоцикле, он наскочил на столб и угодил в кювет. При этом бриджи располосовались почти до пят. Расстроился: как до дому доберется? В это время к нему подошла группа солдат во главе с сержантом. Вытащили из кювета мотоцикл, осмотрели - ремонт требуется небольшой. Сказали: "Зайдемьте пока в чайную". Сергей Павлович сконфузился. "Ничего, за столом в угол сядете". - успокоил его сержант. Делать нечего, зашли в чайную. Вдруг сержант заметил: "Да у вас бриджи порваны! Разрешите заштуковать?" - "Но как?" - "Снимайте!" - "За столом?" - "Мы вас прикроем скатертью". Настоял на своем: заставил снять бриджи и унес их. Оказывается, до войны он был портным и так заштуковал брюки, что еще долгое время их можно было носить.
