Макс Ронге - Разведка и контрразведка
Сознавая, что поймать всех шпионов невозможно, мы стремились, по возможности, затруднить их деятельность. В августе 1915 г. армейский район был разделен на более узкие и глубокие военные зоны, въезд в которые разрешался гражданским лицам в исключительных случаях.
Опасность представляли газетные объявления. Кто мог бы предположить что-либо особенное в объявлении: «Швейцарец, 35 лет, отлично знает бухгалтерию и ведение переписки, долго работал на руководящих должностях в Вене, имеет отличные рекомендации». Случайно мы обнаружили, что этим объявлением итальянской разведывательной службе сообщалось следующее: «35-я пехотная дивизия из Вены направилась в направлении Италии».
Чехи, находившиеся в Швейцарии, использовали метеорологические сводки и объявления о свадьбах для того, чтобы через газеты посылать сведения на родину. Как нам потом сообщили, из итальянского консульства в Цюрихе ежедневно посылался запечатанный пакет в итальянское посольство в Берне. В этом пакете находились аккуратно вырезанные объявления из австрийских и германских газет. Особенно хорошо, по-видимому, были использованы газеты: «Нейе Фрейе Прессе» и «Рейхспост» за период с декабря 1916 г. по май 1917 г. По заявлению одного из шпионов, известный шпион Шарль Дюма был очень опечален, когда прекратилась возможность использовать газетные объявления.
Мы подняли вопрос о том, чтобы изъять объявления из газет, посылавшихся за границу. Германия отнеслась к этому отрицательно, и наше предложение не было проведено в жизнь. Если бы было проведено это наше предложение, осведомленность Франции сильно бы пострадала. В начале 1918 г. Италия вообще запретила посылку за границу печатных материалов с объявлениями. Это тоже мало помогло, ибо тогда шпионы использовали для передачи сведений невинные статьи, фельетоны и заметки в газетах. Разумеется, для этого необходимо было иметь предварительное соглашение с редакцией газеты.
В середине сентября 1918 г. мы добились обсуждения вопроса о газетных объявлениях и уговорили издателей, в интересах страны, начать с 20 октября 1918 г посылку газет заграницу без объявлений. Но этому воспротивился венгерский премьер-министр. Тогда началась борьба, в которой мы победили, но срок был отодвинут на 1 ноября 1918 г. Таким образом, даже эта долгая война оказалась слишком короткой для того, чтобы провести в жизнь эти мероприятия. [136] Кроме того, существовало очень много контрабандных путей для передачи сведений тем, кто умел использовать всякие возможности. Даже посольство Ватикана в Вене допускало пересылку частных писем в своей дипломатической почте, не понимая, что под этой кажущейся частной корреспонденцией скрывается шпионская переписка. Случайно задержанные нами письма одного высокопоставленного духовного лица привели к открытию, на которое было обращено особое внимание посольства.
Неразгаданными остались непонятные слова и знаки, кем-то надписывавшиеся на вагонах воинских поездов. То, что они встречались как раз на воинских поездах, давало основание предполагать, что они имели какую-то связь со шпионажем. Может быть, они сообщали попутным наблюдателям о том, откуда идет транспорт и из кого он состоит.
Полицейская дирекция Вены имела необычайно много работы. До конца 1915 г. ее органами были произведены обыски у 1 479 лиц, находившихся под политическим подозрением, и произведены аресты 1 069 человек, подозревавшихся в отстой для государства деятельности, из них 185 — в шпионаже. Много работы давало распространение бессмысленных слухов. Не менее работы было в связи с предполагавшимися покушениями на руководящих деятелей центральных держав. Военные атташе нейтральных держав, находившиеся в Вене, и больше враждебные, чем дружественные, естественно, должны были быть под особым наблюдением.
Венгерская пограничная полиция, о которой граф Тисса отзывался, как о неудачной организации, взяла в течение первого года войны под подозрение s шпионаже 2 000 человек; из них 1 506 было арестовано, 65 -интернировано и 20 выслано. Намеченные глазные пункты контрразведки в Темешваре и Германштадте еще не были созданы, несмотря на то, что этого требовала все возраставшая активность русской разведки из Румынии. В мае 1915 г. полк. Гранилович поехал в Будапешт к графу Тисса, чтобы обсудить это дело. Только 31 июля была получена нота-ответ, в которой премьер-министр указывал, что для контрразведки пригодна только будапештская городская полиция и что местные коммунальные учреждения для этой цели не пригодны. Во всяком случае, он не верил в большие размеры шпионажа. Он писал о наличии шпионобоязни и шпиономании военных разведывательных пунктов. При наличии таких взглядов неудивительно было, что хотя эти два контрразведывательных пункта и были созданы (в Темешваре и Германштадте), они остались без достаточного руководства и без [137] средств. При годовом отпуске 500 крон на агентурные расходы контрразведывательный пункт в Германштадте ничего существенного дать не мог. Хорвато-словенский банк прямо-таки препятствовал работе контрразведывательного пункта в Аграме, созданного в июне 1914 г. и получавшего в год 52 000 крон на агентурные расходы.
Таким образом, контрразведывательным пунктам по ту сторону Лепты во многих случаях ничего другого не оставалось, как рассчитывать только на свои силы; самовольные действия их довольно часто вызывали удивление, и штаб главного командования неоднократно требовал от них прекратить всякую деятельность в области политики.
Напротив, полицейский пункт, расположенный в районе военных действий в Мэриш-Острау, оказывал очень хорошие услуги разведывательному бюро главного командования.
Глава 22. Начало движения за мир
В конце 1915 г. и в начале 1916 г. центральные державы стояли в зените успеха. Иным было настроение внутри Австро-Венгрии. Готовились к непродолжительной войне, а конца ее еще не было видно. Росли и ширились настроения за мир.
Сами по себе эти стремления, конечно, были похвальными и гуманными. Опасность заключалась лишь в том, что противник истолковывал мирные стремления как признак слабости и этим поднимал у себя боевой дух. Еще более сомнительными были явления, сопутствовавшие этому. В сентябре 1915 г. в Берне состоялась международная социалистическая конференция, которая, по нашим сведениям, поставила целью восстание пролетариата против войны и организацию его для классовой борьбы. Ее манифесты и прокламации были по внешнему виду обычной социал-демократической литературой и появлялись в окопах. На борьбу с этим и было направлено внимание контрразведки.
После вступления в войну Италии руководители нашей разведки — майор Лонек в Триесте и капитан Андрейка в Граце и Крайне — связались с элементами, годными для целей диверсионной [138] разведки и контрразведки. Были созданы разведывательные пункты в Кэчахе для Южной Каринтии и в Иннихене для Восточного Тироля. Прилив агентов был большой. Среди них было много словен, в особенности там, где вербовка производилась при содействии жандармерии вице-председателем палаты депутатов, командовавшим крайнским легионом, — капитаном Погачником. В диверсионной разведке изъявили желание работать в Крайне 1 620 чел., в прибрежном районе — 160 и для производства диверсий в тылу итальянского фронта — 359 чел. Кроме того, осенью 1915 г. еще нашлось 2506 чел. в Каринтии, 248 чел. в Крайне и 75 в прибрежье, которые были согласны вести малую шину в тылу итальянцев в случае вторжения последних на территорию монархии. Разведывательное бюро главного командования должно было помочь оружием, боеприпасами и взрывчатыми веществами, хранившимися при жандармских постах.
