Анатолий Уткин - Теодор Рузвельт. Политический портрет
Утешение следовало искать в будущем. Строились разные планы. Сенатор от Нью-Йорка? Нет, вакансий здесь не было, а выбить кого-либо стоило непомерного труда. Президент университета? Мемуарист? Нет, нет и нет. Быть в центре мирового спектакля, волновать всеобщее воображение, совершать непредсказуемое, поддерживать представление о себе как о счастливом динамичном человеке, презирающем слова, за которыми не следует дела ― вот то состояние духа, которое бросало вызов всем дежурным должностям экс-президента. Рузвельт решил отправиться на год в Африку, поохотиться на львов, а после свежими глазами оценить текущую жизнь Америки (плата за цикл статей в журнале «Аутлук» уже оговорена).
Выбор своего преемника в Белом доме заставил Рузвельта много размышлять. Будь он полностью волен в своих действиях, он предпочел бы Элиу Рута: «Я прошел бы на четвереньках от Белого дома до Капитолия, только бы сделать Рута президентом. Но я знаю, что это невозможно. Он не может быть избран. Слишком велика оппозиция против него, поскольку хорошо известны его связи с корпорациями».
Видимо, свое решение Рузвельт принял в 1905 ― 1906 годы, когда кандидатура военного министра У. Тафта в члены Верховного суда была отведена с явным намеком на более деятельное поприще. В конечном итоге выбор Рузвельта не удивил лиц, знавших близкое окружение президента. Основы их политического союза были заложены еще в 1890 ― 1892 годах, когда Рузвельт, работая в Вашингтоне, обзаводился влиятельными связями. Тафт был соседом Рузвельта, в то время они с Рузвельтом занимали в администрации президента Гаррисона приблизительно равное положение. Тафт продолжил карьеру по судейской части, стал федеральным судьей и деканом школы права при университете города Цинциннати. В 1900 году он возглавил американскую колониальную администрацию на Филиппинах. Рузвельт вспомнил о друге в 1902 году, когда открылась вакансия в Верховном суде. К его удивлению, Тафта привлекала уже не высшая судебная власть, а власть исполнительная. Следуя своему постоянному принципу выдвигать друзей, Рузвельт пересмотрел свои предложения. В начале 1904 года У. Тафт получил в его кабинете должность военного министра. Более того, он стал неким послом по особым поручениям. В его послужном списке значились: визит на Кубу (предотвратить антиамериканские выступления), визит в Ватикан (заручиться поддержкой католической церкви на Филиппинах), визит в Токио (успокоить японцев, возмущенных обращением с японским меньшинством в Калифорнии), визит в Панаму (устранить сложности в строительстве канала). В Китае он пытался ослабить бойкот американских товаров. Именно эта деятельность плюс проявленная абсолютная лояльность предопределили выбор Тафта в качестве преемника Рузвельта на посту президента.
Кроме того, Рузвельту как всякому императивно настроенному руководителю нравилась покладистость Тафта. Она же нравилась экономическим хозяевам страны. С их стороны оппозиции Тафту ждать не приходилось. У него был ряд несомненных заслуг перед верхушкой буржуазного истэблишмента. Он без колебаний поддерживал антирабочие акции, не проявлял «излишнего» сочувствия антитрестовским выступлениям. После Рузвельта бизнес нуждался в спокойном деятеле, знающем, чьи интересы он представляет и что он должен защищать. Назначенные президентом участвовать в конвенте республиканцев делегаты получили ясные инструкции. Демократия демократией, а реальные дела требуют организации.
Тогда, летом 1908 года, Рузвельта при всей его внешней решимости, должно быть, раздирали противоречивые чувства. Он дал клятвенное обещание не баллотироваться, он оказал всю возможную поддержку им же избранному кандидату, на которого рассчитывал в будущем оказывать влияние. И все же, несмотря ни на что, периодически ему представлялась заманчивая ситуация. Толпы республиканских делегатов, забыв обо всем, выдвинут лозунг «Еще один срок Рузвельту», и все торжественные слова отречения будут забыты, и последуют еще четыре года всевластии.
Ведь сказал же Бисмарк, что «политика не является точной наукой».
Но партийная машина показала свою отлаженность. Более половины делегатов прибыли в июле в Чикаго уже связанными обещаниями голосовать за Тафта. У депутатов, по существу, не было выбора. Все клапаны были закрыты, все неожиданности подстрахованы. Рузвельт разработал положения политической платформы республиканской партии, позаботился об оглашении своего письма в случае осложнений, он подготовил и срежиссировал спектакль, который лично для него означал политическую смерть. Представляя своего ставленника миру как человека «столь пригодного для поста президента», Рузвельт фактически ставил крест на своем политическом будущем.
Демократическая партия в 1908 году снова сделала ставку на Брайана. Это означало включение в предвыборную программу ряда прогрессистских требований. Может быть, позиция демократов была бы привлекательнее для широких масс избирателей, но Рузвельт сделал частью республиканской платформы пожелание (высказанное, конечно, в самой общей форме) определенного контроля над корпорациями, соображения в пользу налога на наследство и подоходного налога.
Рузвельт, включив в республиканскую программу некоторые пункты прогрессистских требований, по существу частично реформировал курс своей партии и дал ей в 1908 году дополнительный шанс для победы. В ноябре 1908 года Уильям Тафт более чем на миллион голосов обошел демократа Брайана.
Что же касается самой президентской гонки, борьбы между Тафтом и Брайаном, то здесь уместным было бы суждение Э. У. Хоува по поводу американских политических кампаний: «То, что политикам из года в год позволяют проводить тот же самый старый тип бесстыдных кампаний, столь же оскорбительно для народа, как если бы банда гангстеров вернулась в ограбленный ими город и устроила парад, приглашая жителей полюбоваться и выразить свои приветствия».
Рузвельт уже опробовал ружья для своего африканского путешествия, заказал девять пар очков. За 50 тысяч долларов «Скрибнерс мэгэзин» купил его будущие путевые заметки. Наконец сброшено бремя власти, и экс-президент в полковничьем мундире 23 марта 1909 года проходит по пирсу Хобокена, чтобы пожать руки нескольким сотням провожающих. Пароход высадил экспедицию у Хартума, и начался одиннадцатимесячный охотничий марафон, во время которого 296 львов пали от руки новой «звезды» африканской охоты. Лучшие из трофеев украсили экспозицию Смитсоновского музея, показывая американцам, на что способны их президенты.
В 1910 году Рузвельт отправился в поездку по Европе. Он всегда, а сейчас особенно, стремился быть в центре внимания. Париж, Брюссель, Гаага, Копенгаген, Осло, Берлин ― таков континентальный маршрут Рузвельта. Последняя остановка особенно значительна. Кайзер с гордостью показал гостю свою армию, произнеся при этом: «Мой друг Рузвельт, хочу приветствовать Вас в присутствии моей гвардии. Прошу запомнить, что Вы ― единственное частное лицо, которое когда-либо вместе с императором инспектировало войска Германии».
