Остап Лысенко - Микола Лысенко
— Послушайте еще одну вещь.
Заиграл напевая:
Отак же часами, як рожа[45] в пустині,
Міняється серце од ласки в людині.
И надо было видеть, как молодо зарделась Днипрова Чайка.
— Спасибо вам, дорогой Николай Витальевич, за сюрприз, за чудесную музыку, за ласку.
А через несколько дней «Єрихонська рожа» — новый романс Лысенко на слова Днипровой Чайки — впервые расцвела на очередном клубном концерте.
Клубные концерты. Они проводились еженедельно (по субботам или воскресеньям). Приглашенные исполнители выступали в этих концертах «гратис», то есть без всякой оплаты. Много требовалось энергии, изобретательности, чтобы обеспечить на каждую неделю интересный концерт!
Часто выручала клуб школа Лысенко с ее отборным составом вокалистов, инструменталистов, чтецов.
— Кто не любит и не уважает культуру других народов, тот и свою национальную культуру не знает и не любит, — говорил отец, все чаще приглашая на клубные вечера опытных музыкантов-исполнителей киевской оперы и других музыкальных коллективов. Инструментальные ансамбли (дуэты, трио, квартеты, секстеты) под руководством и с участием отца знакомили украинскую общественность с произведениями Бетховена и Глинки, Бородина и Шумана, Чайковского и Шопена, Мусоргского и Моцарта.
Бывало, возвращаемся с отцом после такого концерта домой. Бодро постукивает палкой-топориком по тротуару, напевая тихонько какую-то незнакомую мелодию.
— А что, Остап, не без пользы прошел у нас сегодня вечер? Кто начинает понимать музыку, тот поймет и людскую душу.
Перегруженный повседневной педагогической и творческой работой, всегда озабоченный делами школы, отец, что ни вечер, хоть на час да заглянет в клуб.
— Нигде так не отдыхается, как здесь.
И действительно, нигде не видели его в те годы таким бодрым, как в скромном доме Украинского клуба на Владимирской улице.
Тянуло сюда отца и то, что здесь он постоянно встречался со своими друзьями: известными писателями, артистами, музыкантами. Часто посещали клубные вечера артисты из театра Миколы Садовского. Однажды Садовский даже спел под аккомпанемент отца известную думу из «Невольника» Шевченко.
На клубных вечерах, как в свое время на вечерах «Литературно-артистического общества», бывали мастера русской сцены (театра Соловцова) и русских музыкальных кругов. Хочется, однако, заранее предостеречь от ошибочного представления об исключительно мирном, идиллическом существовании клуба.
И среди посетителей и в правлении клуба были украинские буржуазные националисты. Иногда они пробовали играть первую скрипку, открыто высказывали свое враждебное отношение к самому присутствию в украинском клубе «москалів», а «москалями» они считали всех разговаривающих на русском языке.
«Вон из нашей хаты все московское!» — таким был их лозунг.
— Мы не делаем никакого различия между посетителями клуба любой национальности, только бы они уважали наши клубные порядки, — резко отвечал отец этим господам.
При жизни отца националистам так и не удалось захватить руководство, но в стычки с ними ему приходилось вступать не раз.
В 1911 году клуб готовился отметить 50-летнюю годовщину смерти Т. Г. Шевченко. При участии отца была разработана широкая программа «Тарасовых вечеров» с докладами, художественным чтением и т. п. Готовя торжественный концерт, Николай Витальевич на слова поэта В. Самийленко написал кантату «К 50-летию со дня смерти Т. Г. Шевченко».
Вечен светлый образ народного певца — борца за свободу. Он не умер, он живет в сердце народном — таков лейтмотив хора.
Не обошлось без помощи отца и при организации выставки редкостных изданий «Кобзаря» в зале клуба. Все уже было подготовлено для торжественного собрания, когда вдруг, почти накануне, упал на голову отца и всего украинского народа самодержавный запрет.
Приказом царского министра внутренних дел запрещалось всякое общественное чествование памяти Шевченко на всей территории Украины.
С правления клуба власти взяли подписку, что никаких вечеров или шевченковских концертов в клубе не будет.
— Чего другого ждать от этого разбойничьего режима? Свирепствуют, как взбесившиеся псы, рвут живое тело народа, а таки чаша переполнится. Отольются палачу слезы народа нашего, — не раз и не два вспоминал я эти слова отца уже в советское время, перечитывая вещие пророческие строки В. И. Ленина, написанные в 1914 году, когда царизм запретил празднование 100-летия со дня рождения Кобзаря.
«Запрещение чествования Шевченко, — писал Ильич, — было такой превосходной, великолепной, на редкость счастливой и удачной мерой с точки зрения агитации против правительства, что лучшей агитации и представить себе нельзя… После этой меры миллионы и миллионы «обывателей» стали превращаться в сознательных граждан и убеждаться в правильности того изречения, что Россия есть «тюрьма народов»[46].
Погромщики из «Союза русского народа», «Архангела Михаила» и других черносотенных банд, каких тогда немало было в Киеве, открыто радовались в 1911 году «высочайшему» запрету.
Напрасно радовались. Честная общественность русская и польская в день смерти поэта прислала своих представителей в клуб.
В присутствии правления они в глубоком молчании (речи запрещены) положили венок у портрета Тараса Шевченко.
Тут произошло еще одно радостное для отца событие. На русские города царский запрет не распространялся. Воспользовавшись этим, московский кружок украинских артистов («Кобзарь») и украинская общественность Курска решили торжественно отметить 50-летие со дня смерти великого Кобзаря в сердце России — Москве, а также и в Курске.
На приглашение Комитета по организации чествования Шевченко охотно откликнулись лучшие силы украинской труппы Садовского, солисты московской оперы, среди которых была и Нежданова.
Для участия в концертах в Москве и Курске пригласили отца.
Концерты превратились для Николая Витальевича в своеобразный творческий отчет Москве, России.
Второе, вокальное отделение концерта в Москве (в первом отделении была показана драма «Назар Стодоля») — кантата, рапсодия, песни и романсы Лысенко на слова Шевченко. Москвичи, по рассказу отца, чрезвычайно искренне и тепло приветствовали его, Садовского, Нежданову. Глубоко ощущая красоту и нежность украинской мелодии, Нежданова с большим успехом пропела «Садок вишневый».
Шевченковские концерты в Москве и Курске заметно ободрили отца:
— Пусть и не на родной Украине, а все же удалось нам с помощью наших русских друзей в семье братской вспомянуть Тараса. И хорошо вспомянуть.
