Василий Минаков - Фронт до самого неба
А мои мысли то и дело возвращались к родному дому, родному городу, оккупированному фашистами. Картины одна мрачнее другой сменялись перед глазами. Мать, отец, бабушка, брат, Тамара... Живы ли они? Что с ними? Только теперь я по-настоящему понял, как они мне дороги, как мало успел я сделать для них...
В разведке
Во второй половине сентября боевые задания по бомбежке плавсредств и портов мы, как правило, стали выполнять только по получении данных воздушной разведки. Рано утром самолеты уходили к берегам |Крыма, выслеживая корабли и транспорты, укрывшиеся на день в портах под защитой береговых средств противовоздушной обороны. К полудню начинали поступать сведения, и тогда дежурные экипажи поднимались в воздух.
День клонился к закату, а аэродром гудел точно Паулей. С боевого задания возвращались и наши машины, и самолеты гражданского воздушного флота. Начиная с 26 августа летчики 8-го отдельного транспортного полка ГВФ с нашего летного поля снабжали войска, сражавшиеся на перевалах, оружием, боеприпасами, фуражом и продовольствием, делая по шесть-семь вылетов в день. Возвращаясь назад, вывозили раненых. На легких машинах По-2, Р-5, АнТ-9 они творили чудеса. Садились на такие пятачки, что просто уму непостижимо, летали под непрерывным обстрелом врага.
Мы восхищались мужеством и неутомимостью этих ребят. Вот приземлил свой Пе-2 Петр Лебеденке. Соскочил с крыла, стащил шлем, отирает пот. Лицо усталое, глаза красные...
- Как там дела?
- Трудно, братцы! С первого захода не сядешь, считай, что второго не будет. Нам трудно, а там... Идут в бой - паек оставляют. Вместо него патроны в вещмешок... - Петр вздохнул, усмехнулся. - Сегодня сам с ними в атаку ходил. Подлетаю, вижу - отходят. Стреляют редко, значит, боеприпасы кончились. Присмотрел пятачок. Фашисты бьют вовсю, патронов не жалеют. Эх, думаю, пан или пропал! Приземлился, выхватил пистолет и навстречу. "Давай, ребята, - кричу, - вытаскивай ящики, занимай оборону, отобьемся!" Принесли патроны, огонь сильнее стал. Потом в контратаку пошли, перевал отбили. Ну, говорят, теперь лети, не беспокойся, перевала им, как своих ушей, не видать. Только боеприпасов подкидывай. Не тот уже немец стал, выдыхаться начал...
С рассветом 20 сентября вылетели на разведку дальних морских коммуникаций противника. Через час показался Крым. Все внимание на море. Прямо по курсу - торпедный катер. Штурман уточняет место, курс, скорость. Панов передает на землю радиограмму.
В районе Феодосии, курсом на Керчь - две десантные баржи в сопровождении сторожевого катера. Сообщаем и о них. Около Севастополя еще один сторожевой катер...
Проходит три часа полета, на горизонте Одесса. Разворачиваемся на обратный курс. На траверзе мыса Херсонес встречаем три торпедных катера, идущих в сторону Ялты.
- Разгулялись фрицы, - с горечью констатирует Лубинец. - Мало ко дну пускаем.
- Ничего, Алексей, - утешает Димыч. - Скоро промышленность развернется как следует, начнет подбрасывать самолеты, тогда не погуляют!
- Скорей бы!
...Разговор тут же гаснет. Усталость. Седьмой час в воздухе. Подлетая к. аэродрому, встретили шесть наших машин. Может быть, полетели на обнаруженные нами цели?
На следующее утро снова получаем то же задание. Никитину не нравится.
- Похоже, что мы превращаемся в штатных разведчиков.
- Что поделаешь, штурман, начальству виднее.
Конечно, ходить на бомбежку почетней. И результат налицо. А длительный, нудный полет на разведку выматывает все силы, вызывает досаду. Видит око, да зуб неймет. Но ведь и правда, начальству виднее, кого куда посылать. И если взглянуть не со своей колокольни, то неизвестно еще, что результативней. От разведки зависит успешность бомбоударов. И что почетней, тоже подумать надо еще. Экипажи воздушных разведчиков должны быть надежны, внимательны, действия всех и каждого слажены, как в хорошем оркестре. Вдали от берегов, где глазу не за что зацепиться, никто не подскажет летчику и штурману место, курс. Экипажу самолета-разведчика приходится входить в визуальный контакт с противником, а зачастую и в огневой, отбиваться от истребителей... И всё - в одиночку.
В этом полете произошло только одно интересное событие: мы встретились с До-24, которая, очевидно, выслеживала наши подводные лодки. Несколько минут шли параллельными курсами, зорко следя друг за другом.
- Ну и корова! - дивился Никитин. - Жаль, что у нас "эрэсов" нет...
- Можно и из крупнокалиберного пощекотать, - загорелся Панов.
- Шустрый ты больно! Она тебя так пощекочет, что и мать родную забудешь. Для нее твои крупнокалиберные - что слону дробина!
- Бросьте! - пришлось оборвать бесполезный спор. - Ввязываться в поединок мы не имеем права. Наша задача - разведка, а не мушкетерские дуэли.
Вскоре летающая лодка изменила курс и скрылась из виду.
Вечером в курилке рассказали о встрече товарищам. Все пожалели, что установка на наших машинах реактивных снарядов задерживается. Пока мы летали на разведку, однополчане тоже не сидели сложа руки. Стародуб, Беликов и Казанчук два раза бомбили войска противника на перевале Санчаро. Трошин, Андреев и Пульнин - плавсредства в Балаклаве.
Подошел комиссар Ермак.
- Ну, ребята, завтра предстоит горячий денек. Кстати, пришло подтверждение на повреждение транспорта и телеграмма с перевала от командира триста седьмого полка шестьдесят первой стрелковой дивизии, благодарит за помощь...
22 сентября. Мы затемно на аэродроме, готовимся к вылету. Выслушав доклад Варварычева, осматриваю машину, проверяю подвеску десяти фугасных бомб. Молодец Иван, все в порядке. Когда он успевает, ума не приложу. Не только исправить повреждения, устранить неполадки, но и что-то улучшить, усовершенствовать, сделать удобней в обращении. И не затем, чтобы заметили, похвалили, просто это у него в крови.
Направляюсь в штабной домик - уточнить обстановку, получить разрешение на вылет.
За столом майор Пересада, что-то помечает в журнале боевых действий. Оперативный дежурный молча наблюдает из-за спины. Тоже вот и начштаба, когда он спит? И спит ли вообще? Провожает и встречает экипажи, возится с кучей журналов, донесений, приказов, готовит боевые задания...
- Вот познакомься с задачей, - придвинул журнал. - Что не ясно, спроси.
Все ясно. Искать торпедные катера и подводные лодки от Туапсе до Керченского пролива. Немцы активизировали действия на наших коммуникациях, срывая морские перевозки топлива, техники, боеприпасов...
- Разрешите идти, товарищ майор?
- А если встретите лодку под перископом или сидящую на воде "дорнье", какие наши действия?
- Бомбить!
- Но одновременно дать по флоту радиограмму. На побережье дежурят истребители и бомбардировщики, они тоже вылетят на уничтожение этих целей.
