Василий Скоробогатов - Берзарин
…Благодаря этому замыслу познакомились и сблизились генералы В. Д. Цветаев и Н. Э. Берзарин. Для первого — прощание с 5-й ударной, для второго — эта армия становилась новой вехой личного боевого пути. Причем Берзарин знал о нешаблонном стиле работы Цветаева и хотел выслушать его советы. Итак, Цветаев…
Вячеслав Дмитриевич Цветаев попал на военную службу в годы Первой мировой войны. Окончил школу прапорщиков, командовал на фронте ротой, батальоном. А с весны 1918 года бывший поручик царской армии связал свою жизнь с Красной армией. Уже в 1920 году он командовал дивизией и получил орден Красного Знамени.
В 1938 году оказался в Забайкалье. Дивизия его была на хорошем счету. Но, как это часто случается, все перевернуло и испортило ЧП: 1 мая 1938 года в дивизии взорвался склад с боеприпасами. Ранения получили 11 красноармейцев. При таком несчастье можно потерять рассудок, даже пустить себе пулю в лоб. Но Цветаев выдержал. Впереди — суд военного трибунала, но что будет, то и будет. Он уверен, что это не диверсия, а несчастный случай, от которого никто не застрахован. Будучи арестованным, у следователя держался уверенно, доказывал свое: «Такие факты были, есть и будут». В это время неоправданной подозрительности стало меньше и в судебной системе появилось больше профессионализма.
В конце 1938 года Управление по командному и начальствующему составу РККА, возглавляемое Е. А. Щаденко, получило из Военного отдела ЦК ВКП(б) доклад, в котором сообщалось о большом числе нерассмотренных и окончательно не разрешенных персональных дел. В итоге была создана комиссия по рассмотрению жалоб и пересмотру приговоров. Некоторая часть репрессированных по наветам «врагов народа» и «контрреволюционеров» была выпущена из тюрем, восстановлена в рядах Красной армии. Среди этих счастливчиков оказался и комдив Цветаев. 9 сентября 1939 года заместитель наркома внутренних дел В. Н. Меркулов подписал постановление о прекращении следствия по его делу и освобождению из-под стражи.
Цветаев и Берзарин встретились в Москве, в управлении кадров наркомата, куда их вызвали в апреле 1944 года. В гостинице, сидя за шахматной доской, они подолгу беседовали. Вспоминали счастливые дни в Забайкалье, касались и пережитых неприятностей. Но поэт сказал: «Что пройдет — то будет мило»…
Вячеслав Дмитриевич рассказал Берзарину:
— Меня немедленно восстановили в армии… У меня имелся опыт военно-педагогической работы. Приходилось читать целые циклы лекций. Эти записи в моем личном деле и привлекли кадровиков.
А шел уже 1939 год. На этот раз направили в Военную академию им. М. В. Фрунзе, назначив начальником кафедры оперативной тактики.
Николай Эрастович улыбнулся:
— Верно говорят: не было бы счастья, да несчастье помогло. Взлет завидный!
— Не скрою, — сказал Цветаев, — я был рад безмерно. При введении генеральских званий получил чин генерал-лейтенанта.
Берзарин слышал, что Цветаева принимал и беседовал с ним сам Сталин. Цветаев подтвердил. Действительно, встреча была. По какому поводу?
— Тут опять — дело случая, — сказал Цветаев. — Началась война. Фронт требовал генералов с боевым опытом. У меня опыт имелся, во время Первой мировой я в боях с немцами командовал батальоном, а во время Гражданской пришлось командовать дивизией. И я попросился на фронт, просьбу мою уважили. В академии, кроме всего прочего, я изучал иностранные армии. Меня интересовало, что нового в стратегии и тактике приобрели немцы в войне с Польшей, Францией. Анализировал боевые приказы вермахта.
В июле 1941 года, по представлению маршала К. Е. Ворошилова, командующего северо-западным направлением, генерал Цветаев стал командовать Южной оперативной группой 7-й армии Карельского фронта. Там против Красной армии воевали преимущественно финны. Те самые, которые попортили нам кровь на линии Маннергейма. Уж этого противника в Красной армии должны были знать досконально.
Цветаев обнаружил, что командиры всех звеньев о финнах не имеют ни малейшего представления! Действуют так, как будто воюют в жаркой Африке. Финская специфика не учитывалась не только при подготовке к военным операциям, но и в материально-техническом обеспечении частей и соединений. Причем командиры и политруки, попавшие в карельские окопы, даже не заикались о неоправданных потерях в личном составе. Бойцы не были научены грамотно воевать и гибли, а все кругом молчали.
Генерала Цветаева такая обстановка возмутила до крайности. Повсеместно ли так? Нет. Есть положительные примеры. И за ними далеко ходить не надо. На участках генерала В. И. Чуйкова[38] люди эффективно сражаются и одновременно выполняют насыщенную программу обучения. И на северо-западе есть, у кого поучиться. Цветаев решил «ударить в колокола». Написал письмо в адрес политбюро. В резком тоне, с нотками отчаяния. Даже привел пример — особист подслушал реплику в окопе: «Куда смотрит Сталин?»
Цветаев требовал встречи с главой государства. В декабре 1941 года такая встреча состоялась. После коротких приветствий Сталин подвел генерала Цветаева к карте с нанесенной обстановкой на фронтах. Спросил: «Покажите, где позиции ваших войск?» Цветаев показал. Услышав голос с кавказским акцентом, он уже полностью пришел в себя. Пронеслось в сознании: «Смелость города берет».
«Теперь, — проговорил Сталин, — докладывайте. Только по существу». Предельно лаконично Цветаев изложил свои претензии и предложения. Несколько секунд Сталин молчал. В строгой тишине кабинета вождь в доверительном тоне сказал Цветаеву: «Благодарю вас, генерал, за честность! — И, глянув своему собеседнику в глаза, добавил: — У нас есть мнение назначить вас командующим армией. Она в резерве. Части и соединения имеют время для отшлифовки».
Отпустил не сразу. Теперь это была беседа не государственных и военных деятелей, а обычный разговор. Сталин спросил генерала о его семье, о состоянии здоровья и завершил аудиенцию словами: «Повидайтесь с близкими, вам будет предоставлен самолет, а затем принимайте армию».
— После этих слов Иосиф Виссарионович простился со мной, а я отправился под Сталинград, — пояснил Цветаев.
Далее происходило вот что: до мая 1942 года генерал В. Д. Цветаев находился фактически в резерве (числился заместителем командующего резервной 4-й армией). Вынужденные «каникулы» его тревожили, и он время от времени давал о себе знать в Ставку, в ответ слышал слова Г. К. Жукова: «Терпение, Вячеслав Дмитриевич, и еще раз терпение!»
В июне 1942 года В. Д. Цветаев получил под свое командование 10-ю резервную армию, которая в декабре была преобразована в 5-ю ударную.
