Михаил Водопьянов - Валерий Чкалов
Беляков успел сфотографировать бухту и город – конечный восточный пункт маршрута.
Одновременно Байдуков передал радиограмму:
«СТАЛИНУ, ВОРОШИЛОВУ, КАГАНОВИЧУ, МОЛОТОВУ, ОРДЖОНИКИДЗЕ.
В 3 часа сбросили вымпел, сняли город Петропавловск с высоты 4300 метров».
Решили лететь дальше. Теперь курс лежал на запад, к Николаевску-на-Амуре. Сопка Коряцкая находилась уже справа. За ней плыли и клубились бесчисленные облака. Они закрывали весь Камчатский полуостров. Изредка в облаках появлялись «окна», сквозь которые мелькали огромные волны одного из самых бурных морей – Охотского.
При вторичном пересечении этого моря путь от Петропавловска-на-Камчатке до Николаевска-на-Амуре шел вдоль 53-й параллели. Его протяженность равнялась 1181 километру. Из них около тысячи километров предстояло лететь над водою. Радиограмма, полученная из Хабаровска, предупреждала об ухудшении погоды по маршруту. Это означало, что в пути предстоят новые трудности.
И другие метеорологические сводки были неутешительны: на море – штормовой ветер, густой туман с дождем. В Николаевске – нолевая видимость и тоже дождь, туман. С юга, со стороны Маньчжурии, двигался циклон.
Погода была настолько неблагоприятная, что экипажу поневоле пришлось приняться за подсчеты: сколько осталось горючего и до какого пункта можно на нем долететь.
Выяснилось, что лететь в Читу небезопасно. При встречном ветре горючего могло не хватить. Тем более, что садиться пришлось бы ночью. А тут еще граница близко. Неизвестно, удастся ли найти в темноте свой аэродром.
Оставалось лететь в Хабаровск. Полученная оттуда метеосводка сообщала о сплошной облачности высотой около 600 метров. Участники перелета напрягал» последние силы, стараясь найти выход. Чкалов сел за штурвал и повел самолет вниз, чтобы войти в Амурский лиман и ночью итти над Амуром.
После крутого снижения самолет оказался над восточным берегом Сахалина. При этом он отклонился от маршрута к северу на 30 километров.
Летели низко, всего в 100 метрах от земли. Когда же самолет вышел к морю у северной части Сахалина, высота уменьшилась до 50 метров, затем дошла до 30. Началась болтанка. Самолет стало трепать так, что хвостовое оперение все время резко вздрагивало. Дождь застилал стеклянные козырьки кабины летчика. За стеклами клубился густой туман, ничего нельзя было разобрать.
Валерий Павлович, находившийся на переднем сиденье, открыл боковую створку и старался определить расстояние до воды. Внизу кипели буруны Татарского пролива.
Стремясь обойти полосы дождя, Чкалов порою менял курс. Тогда самолет разворачивался над самой водой. Это было очень опасно: самолет с большим размахом крыльев мог зацепить концом крыла за верхушку волны.
Вдруг слева мелькнула земля. Возможно, это была гора мыса Меньшикова. Появилась новая опасность – врезаться в какую-нибудь сопку. Чкалов еле-еле увернулся, когда перед носом самолета выросла уходящая в облака темная стена. Пришлось отойти от берега и пробивать облачность вверх. Чкалов сначала набирал высоту кругами, а потом пошел на Николаевск.
Дождь продолжался, температура воздуха быстро понижалась. Самолет медленно полз вверх в сплошном массиве облаков и тумана. Крылья и стабилизатор покрывались льдом. «NO-25» снова попал в обледенение. С понижением температуры оно усилилось, на стеклах появились корочки льда. Экипаж почувствовал вибрацию машины и даже толчки.
На высоте 2500 метров тряска увеличилась, резкие удары участились. Казалось, вот-вот машина развалится. Чкалов невольно вспомнил рассказы полярных летчиков о гибели самолетов, попавших в обледенение.
Пришлось итти вниз. Лед таял. Но в такой кромешной мгле каждая сопка была смертельно опасна.
Байдуков принял радиограмму:
«…Приказываю прекратить полет. Сесть при первой возможности…
Орджоникидзе».Сесть, но куда? Дождь и туман попрежнему преследовали самолет. Стало еще темнее. Пробраться к берегу без особого риска можно было только над поверхностью моря. Чкалов повел машину обратно к водам Татарского пролива. Снова под самолетом бушевал» морские волны…
При вторичной попытке выйти к берегу летчики заметили острова. На одном из них смутно виднелись постройки. Беляков быстро справился по карте и отыскал этот остров в заливе Счастья. На карте значилось: остров Ур. В дальнейшем выяснилось настоящее его название: остров Удд (ныне остров Чкалов).
Валерий Павлович повел машину к острову. Шум мотора взбудоражил все население. Из домов выскакивали люди и, подняв головы, следили за самолетом.
Жители острова собрались как раз на том месте, куда Валерий Павлович наметил посадить самолет. Байдуков поспешно сбросил вымпел с предупреждением о предстоящей посадке. Вымпел подняли. Люди с интересом разглядывали жестяную коробочку, широкую яркую ленту. Никто не догадался раскрыть коробочку, взять и прочитать записку.
Тогда Валерий Павлович зашел в сторону и стал садиться на прибрежную отмель поперек острова. Посадка была трудная, подлинно чкаловская. В момент перед приземлением на пути самолета оказалась огромная выемка, наполненная водою. Полсекунды промедления, и самолет разбился бы. Движения Чкалова были молниеносно быстры и точны.
Мощный мотор перетянул машину через последнее препятствие. Самолет тремя точками коснулся поверхности земли и после небольшого пробега остановился. Сразу стало тихо. Маршрут был закончен.
Беляков открыл задний люк, все вылезли из машины. Валерий Павлович сразу же бросился осматривать шасси. Со вздохом облегчения он сказал друзьям:
– Все в порядке, самолет цел!
* * *Кипящие волны с шумом выбрасывали та берег мелкие, словно отполированные камешки. Вдали чуть светились огоньки поселка. Они очень обрадовали летчиков.
– Пошли отдыхать! – сказал Чкалов.
Только сейчас на земле все трое почувствовали, до чего же они устали.
К самолету сбежалось много людей. У большинства мужчин на спине виднелись косы. Слышались гортанные голоса, незнакомая речь.
– На этом острове живут нивхи, или, как раньше их называли, гиляки, – вспомнил А. В. Беляков.
Нивхи стояли вперемежку с русскими рыбаками. И те и другие одинаково настороженно смотрели на незнакомых людей. Не сразу поверили они летчикам, что те прилетели из Москвы. Близко проходила граница, а нерусские буквы URSS на крыльях вызывали подозрение: не иностранный ли это самолет.
Неприветлива, даже угрюма природа острова Удд. Скалы, камни, мелкая галька, чахлая растительность. Море здесь редко бывает спокойным. И низко-низко нависает тяжелое серое небо. Но люди, живущие на острове, хотя и сдержанны в выражении своих чувств, на деле очень отзывчивы, сердечны. Когда жители острова убедились, что у них в гостях действительно посланцы Москвы, они окружили летчиков такой теплой заботой, что те почувствовали себя, словно в родной семье. Немедленно нашлись добровольцы, взявшиеся охранять самолет. Остальные пошли вместе с летчиками в поселок.
