Михаил Шевченко - Избранное
И нагибается нарвать букет.
НА ОГОРОДЕПришли копать огород бабушки Наташи.
Я копал, а Максим жег костер. Потом подошел ко мне.
— Дай я покопаю.
Дал я ему лопату. Он копнул раза два. О, это не так легко, как кажется, когда отец копает!
— Знаешь, папа… Крепостные мы с тобой люди…
Еще копнул и добавил:
— И буржуины заставляют нас с тобой работать.
Ничего себе заключение!
ОТВЕТЬ, БАБУШКА!Разговор с бабушкой Наташей.
— Бушка, скажи, почему у этого змея одна голова?
— Потому, что это настоящая змея, а много голов — у волшебной.
— Да нет, — горячится Максим. — Это я знаю. Ты скажи… почему у этого змея одна голова?
Бабушка повторяет свое объяснение.
— Да нет же! Скажи: «Максим, почему у этого змея одна голова?»
— А-а, у тебя спросить? Ну, хорошо.
И едва бабушка договаривает фразу, Максим торжествующе выпаливает:
— А у тебя, бушка, почему одна голова?
13 МАЯ 1972 ГОДАКак-то вдруг, сразу (до этого он узнавал буквы на вывесках, в газетных заголовках) взял листок бумаги и написал четыре слова — «папа», «мама», «максим» и «миша».
Отложил карандаш, вздохнул облегченно, скрестил перед собой руки и сказал:
— Не хочу больше. Я устал.
Еще бы! Написать столько первый раз в жизни.
Я придвинул к себе лист и карандашом поставил оценки. Четыре — за слова «папа» и «мама».
— Знаешь, почему четыре, а не пять? Потому, что у тебя буква «а» все хочет убежать куда-то…
Рассмеялся.
— То же самое у тебя с этой буквой и в именах. Но имена написать труднее, и я ставлю тебе пять.
— Спасибо, папа!
Сегодня ему четыре года, пять месяцев и четыре дня.
ЕДЕМ К МОРЮ!Поздно вечером укладываю его спать в вагоне. Не хочет. И так, и эдак — не хочет ложиться.
— Если ты не будешь спать, дядя машинист повернет поезд и повезет нас обратно в Москву.
В ту же минуту лег, отвернулся к стенке, подложил руку под голову и вскоре сонно засопел.
Как он хотел к морю!
ПОЗНАКОМЛЮСЬ — ТОГДА РАССКАЖУВ вагоне один мальчик спрашивает, куда Максим едет.
— К морю! На юг! — гордо отвечает Максим.
— А расскажи, какое море, — просит мальчик.
— Вот поеду познакомлюсь с морем — тогда расскажу. Мы же еще встретимся с тобой?.. Встретимся?..
О ВОЛНЕНИИ МОРЯПодходит к самому морю. Оно шумит, шумит…
— Папа, почему море волнуется?
— Да такое уж оно беспокойное.
— Его, наверно, люди волнуют? Да?
Понимает: все исходит от людей.
ЕЩЕ О ВОЛНЕНИИГотовлю ему бассейн на берегу — резиновый.
— Папа, а море и в шлюпе будет волноваться?
КАКИЕ БЫВАЮТ МОРЯВыхожу из моря. Весь в капельках. Подходит ко мне, целует и морщится.
— Ты что?
— Да ты соленый!.. Почему?
— Море-то соленое.
— А-а, — задумывается Максим. — А где-то есть сладкое море…
У СПАСАТЕЛЬНОЙ СТАНЦИИНа стене спасательной станции — плакат: мужчина спасает тонущую женщину.
— Кто это такое? — интересуется Максим.
Рассказываю ему, как тетя лежала на берегу, как не хотела накрыть голову, как не хотела посидеть под тентом, а потом пошла в море купаться и потеряла сознание от солнечного удара. Дядя бросился спасать ее.
— Почему?
— Может быть, он был ее другом.
— Она, наверно, была его жена. Почему же она не послушала его? — говорит Максим.
— Да была упрямая. Как ослик.
— А зачем же он народил ее, такую упрямую?
НА БЕРЕГУ— Знаешь, папа, зачем я надел кепку?
— Зачем?
— Да чтоб меня солнце не ударило по голове.
МОРСКОЙ ВОЛКЧас были в море на теплоходе «Витя Коробков». Стоял у самого борта — гордый, подтянутый и молчаливый. Пристально смотрел на лунную дорожку, на величественный силуэт Карадага.
Потом поднялись на ходовой мостик. Штурман посадил Максима за штурвал, показал нам ориентир на берегу — гору Верблюд, и мы вели теплоход.
Сошли на берег. Максим забежал вперед, остановил меня руками.
— Папа! Теперь я настоящий морской волк! Да?..
ВОЛШЕБНАЯ НОЖКАОтправились в путешествие по подножию Карадага. Отошли далеко от жилья.
— У меня ножка болит, — сказал Максим.
— Это правда? — спрашиваю.
Ответил после паузы:
— Ножка, папа, у меня волшебная. Когда мы идем туда (он махнул рукой назад, к дому), ножка у меня не болит. А если идем туда (он показал рукой вперед), она у меня болит…
ДЕТЕКТИВНЫЙ СЮЖЕТСидим в парке, у фонтана.
— Папа, а кто такой изменник?
— Это человек, который был тебе другом, а потом стал врагом.
— Папа, а если… если наш офицер надел фашистскую форму… пошел к фашистам… они считали его своим другом… потом он… как начал, как начал им вредить!..
И рассказывает целую детективную повесть — фантазию на тему современных кинофильмов.
ОДНОГО ПОЛЯ ЯГОДЫ— Ты знаешь, папа, от кого Гитлер родился? От царя! Потому он и подлец. Потому и застрелился из пистолета.
«А КАК Я РОДИЛСЯ?»— Папа, а как я родился?
Объясняю доступно — как, когда и где.
— Ты мне покажи тот дом — Грауэрмана[3].
ДРУЖБА С МОРЕМНе решался купаться в море. И я не насиловал его. Наконец дней через пять-шесть после нашего приезда он спокойно вошел в море по грудь, окунулся и тут же оглянулся — вижу ли я это. Увидел, что я смотрю, закричал:
— Видишь, папа! Я осмелился!.. Теперь я буду дружить с морем!..
С того дня он купался.
«КОГДА СТРОИЛИ ГОРЫ…»Взбираемся на Карадаг. Максим останавливается и спрашивает:
— Когда строили горы, почему не предусмотрели скамеечки?
— Рассчитывали на сильных путешественников, — отвечаю. — Им, чтобы отдохнуть, достаточно постоять и полюбоваться видом на море.
— Значит, и горы строил силач, — заключает Максим.
ОТВЕТ ТЕТЕ НА НАБЕРЕЖНОЙ— Ты знаешь, папа, одна тетя на набережной хотела меня взять себе. Она сказала: «Пусть мама еще себе купит мальчика». Я не стал ее слушать и ушел от нее. Пусть она сама покупает, раз не может народить! Вот!
ОН ПРОСИЛ ПРОСТИТЬ МЕНЯБыл день рождения Никиты — мальчика, с которым Максим познакомился у моря. Максим плохо вел себя на торжестве — капризничал. Пришлось мне его наказать. Он плакал.
Вечером пошли в кино. Он вроде забыл про ссору, а я мучился — зачем его отшлепал. Надо бы наказать по-другому.
