Василий Аксенов - «Ловите голубиную почту…». Письма (1940–1990 гг.)
Недавно натолкнулся в «Литературной газете» на заметку: «В Ялте, в Доме творчества им. Чехова проходит семинар драматургов. В отличие от прежних лет среди его участников известные мастера Л. Устинов, Л. Зорин, Г. Мамлин, Ю. Эдлис, А. Арбузов, А. Штейн…». Какая собралась необычная компания! Вспомнилось, прости, как мы с тобой закапывали там в листья бутылки и потом их с таким восторгом находили[443]. Впрочем, и на ностальгии остается мало времени. Неужто уж мы больше не увидимся, как здешние говорят, in person?[444] Вы бы хоть в нейтральную страну куда-нибудь поехали б, а мы б туда б?!?
Кстати, о Литгазете. Давно уж с такой мерзостью, как никарагуанские мемуары Е. Е.[445], не сталкивался. Он все еще за свободу, оказывается, борется, гипертрофированный пошляк.
В смысле пошлости «наши» конечно недосягаемы, но и здесь порой из совершенно неожиданных мест несет такой местечковой дурью, что впору предположить некоторый новый интернационал. Постыднейшая возня, например, тут шла два месяца с приглашениями на завтрак к Президенту. В конце концов Солж. послал их подальше и правильно сделал[446].
Недавно мы вернулись из Бостона, где встретили множество писателей, в том числе и Володю В.[447] Он стал гораздо лучше, уже не злится на Запад за плохой прием, да вроде бы и нет оснований – на год они переезжают в Принстон, и там, наверное, им будет хорошо.
У нас еще пока ничего не ясно на будущий год, второй такой синекуры, как Кеnnan Institute, не найдешь сразу. Пока что собираемся в конце августа в Испанию, а потом в Париж и Лондон. Переводы мои по-прежнему в черепашьем движении.
Вы мне не ответили, что покупать на калифорнийские деньги. Во всяком случае, вы знаете, что ваши $ 620 у нас.
Целую и жду, наконец, стихов.
Мы в NY останавливались у Билла Jay Smith[448], вспоминали вас. Они с Соней задавали много о Москве и москвичах любопытных вопросов.
Борис Мессерер – Василию Аксенову
19 июля 1982 г.
Вася, дорогой, поздравляю тебя с прекрасным днем твоего пятидесятилетия![449] Можешь не сомневаться, что в этот день мы совпадем в алкогольном экстазе и подлинной радости по случаю твоего рождения всего пятьдесят лет тому назад.
В нашем небольшом обществе, которое продолжает быть сплоченным и дружным, несмотря ни на что, продолжающем достаточно регулярно видеть друг друга, мы много говорим о тебе и Майе и как-то внутренне готовимся к этому твоему дню. Каждый хочет тебя хоть чем-нибудь порадовать. Мне сегодня это сделать трудно, потому что я не могу тебе ничего прислать из своих графических работ и, таким образом, придать своему подарку некое творческое и, я б сказал, символическое значение. Кроме того, сейчас, именно в тот момент, когда я должен написать это письмо и отправить его, вышло так, что, по совершенно случайным обстоятельствам, Беллы не оказалось дома. (Хотя я прекрасно знаю, с какими замечательным чувством она как-то внутренне ждет этого твоего дня, вкладывая в поздравление тебя с ним тоже какое-то прекрасное значение!) Я же понимаю, что сейчас нельзя рисковать и не отправить это письмо в данную минуту, и потому я делаю это сам и, одновременно со своими, шлю и ее пожелания тебе счастья и свободного творчества. Кроме того, я решаюсь на свой страх и риск послать тебе, быть может, в первый раз, ее стихи, тоже выбранные мною, по моему вкусу, включая, правда, стихотворение «Либедин мой, либедин…», которое Белла посвятила тебе еще в Тарусе, зная, что чернота нашей жизни, столь воспетая тобой здесь, не сможет не понравиться тебе и в этом стихотворении. Сам же я думаю, что стихи ее этого периода, который не закончен, замечательны каким-то новым своим чувством, порой столь заземленным, а порой все еще по-прежнему парящим очень высоко. Таких стихов у нее очень много, и каждый раз, когда я собираюсь их отослать в как бы окончательно подобранном и строгом виде, из этого ничего не получается, так как Белла каждый раз что-то меняет и что-то хочет дописать получше, и вся эта бодяга откладывается и откладывается. Так что сейчас именно потому, что ее нет дома, ты и сможешь прочесть хоть что-то из новых стихов. Кроме того, желая тебя порадовать, я вложил сюда же старое письмо Миши Рощина[450], адресованное тебе, но не отправленное вовремя. Без сомнения, оно тоже будет кстати тебе в этот день и заменит собой специальное поздравительное. О своих делах напишу тебе подробнее в другой раз, и, пожалуй, единственное, что скажу, это о радости выпуска «Самоубийцы» Николая Робертовича Эрдмана[451], что поразило всех наших друзей, никогда до конца не веривших в это. Да я и сам до последней минуты не верил в возможность такого исхода и сейчас продолжаю переживать подробности развернувшейся баталии. Но об этом после. Сейчас разгар лета, и, наверное, необходимо срочно куда-нибудь уехать отдохнуть, вырвавшись внезапно и окончательно.
Вася, я отправляю это письмо и продолжаю надеяться, что Белла найдет возможность написать тебе отдельно, но сегодня, как я уже сказал, я не рискую ее ждать.
Вася, передай, пожалуйста, Майе мои приветы и пусть она считает и берет на свой счет буквально все слова, сказанные тебе здесь. Мы всегда, всегда помним о ней. Буквально ни одного дня не проходит без того, чтобы ее имя не мелькнуло бы в нашем вечном трепе о вас.
Целую тебя и Майю.
Ваш Борис
Продолжение письма
Белла Ахмадулина – Василию Аксенову
Васенька, дорогой, милый,
вот и я поздравляю тебя с твоим Днем. Написала – и какой-то скрип-всхлип внутри сердца удостоверил, что много жизни вычла из него наша разлука.
Тяжелое тягучее лето: бедная Лиза, вдруг повзрослевшая и огрубевшая (может быть, на время) Аня, увлеченная лошадьми и ипподромом, усталый Боря, бессмысленная я, неизбывные, вяло-бурные застолья. Собираемся поехать, куда глаза глядят – в сторону Вологды.
Даже если я преувеличиваю постоянное внимание злорадного уха и глаза, – оно тем более изнуряет, удивляюсь лишь, что оно так затаилось.
Вася, я, по предчувствию моему, была готова к «письму»[452] Козловского – но жалела, что тебе это не может не быть больно.
Хотя – что! И так понятно, что человек (во всяком случае – этот, упомянутый) – слаб и убог, а они всемогущи и знают, с кем им удобно будет иметь дело.
Почему-то на меня это лишь из-за тебя произвело какое-то впечатление. Все прочее – не интересно.
Вот и пишу я вам, ненаглядные (и впрямь не могли наглядеться на вас в аппаратик Пика) Вася и Маята, вот и пишу вам – вяло, как живу.
