Екатерина Боже - Говорят что здесь бывали… Знаменитости в Челябинске
Константин Рубинский
Кольцо Любви Орловой
В молодости чудес много. Пока в армии служил, родители переехали на улицу Красную. Прежняя моя улица упиралась в самый край Востока, заканчивалась заводом, где фейерверки ладили. За моим домом солнце вставало, и я первым оповещал улицу о событиях на ней. Красная начинается на Севере, у реки, югом упирается в хирургический корпус горбольницы. Перпендикулярно прежнему курсу предстояло жить.
За первое утро опасался сильно, на балкон боялся выходить, там последние денечки мой дембельский май догуливал. Выглянул, а по Красной с Севера на Юг солнышко на спине катается, каждый листок ягодкой розовой метит. Пятнадцать лет довелось радоваться красным зорям самой короткой и, как оказалось, самой важной улицы города. В пуповинке ее на Алом поле лет триста назад город мой зародился. От рябины да от солнышка меди в недрах накопилось видимо-невидимо, от зорь закатных да от облепихи-ягоды россыпи золотые пошли. Потянулся народ с равнин векового рабства к нам на Урал. Молодые со всех концов России понаехали. Те, кто пооборотистей, мигом сообразили – молодым перво-наперво кольца обручальные потребуются. Вот и стали их отливать, для тех, кто побогаче, – из золота, для простого люда – медные. Сколько детишек благодаря тем кольцам сварганили. Ладно, что там, пора поближе к берегам нашего времени подгребать.
В тридцатые годы прошлого столетия индустриализацию новая власть затеяла, не до колец обручальных стало. Вместо них поршневые кольца изготовлять наладились. А в 1936 году приехала в наш город сама Любовь Орлова, первая звезда советского кино. Естественно, повезли ее на тракторный, рабочий люд вдохновлять. Мужики от красоты экранной так разогрелись, что словом красным побожились вместо десяти тысяч поршневых колец в месяц двенадцать выпускать, и слово мужское сдержали. В следующий приезд получила великая актриса в подарок от заводчан кольцо поршневое за номером 12210. С пифагорийской точки зрения есть в этом номере и мужское, и женское начало, и символ любви, и знак совершенства. Любовь Орлова не расставалась с ним. После войны на пресс-конференции в Париже журналисты спросили ее о самом дорогом подарке в жизни, она кольцом уральским на вопрос ответила. С тех пор и пошли гулять по свету кольца любви Орловой.
После кончины актрисы кто-то из ее родственников был в нашем городе с лекциями от общества «Знание» и где-то в районе улице Красной кольцо посеял. Искали его тогда долго, считай, весь культурный слой города на поиски кинули. Не могли докумекать – кольцо на родину свою вернулось.
Первым про то смекнул Фёдорыч, скульптор наш, мужик мастеровой, золотые руки, а сам весь вроде как из меди высокой пробы отлитый. Отыскал он то место, где кольцо под землю ушло. Задумался крепко и соорудил здесь сферу любви Орловой на рубеже двух веков, вроде как один век с другим венчается. С тех пор молодые со всех концов города едут сюда кольца свои обручальные освящать. Меди на сферу столько истратили, сколько браков за триста лет в городе зарегистрировано было. Вот такие дела. Благодаря Фёдорычу орлята один за другим рождаться стали.
Был и до Фёдорыча еще один великий скульптор у нас, Урал за ум Головой его величал. Знал Голова всё наперед и загодя в самой пуповинке улицы Красной памятник Орлёнку изваял. Мне акушер один знакомый по большому секрету тайну сокровенную открыл, оказывается, из других городов, да что городов, из стран заморских молодые к нам потянулись орлят зачинать.
Вот так будущее на нашей улице Красной начало свое берет. Жаль, не на ней уже живу, а то глядишь, и мне бы что перепало.
Александр Попов
Дело – табак
Говорят, композитор Прокофьев запах табака не уважал. Нет, не тот запах дыма, к которому мы все уже привыкли, а первозданный, медовый, еще не прикуренный. Вроде и нежнее он, и слаще, и цветочнее, и естественнее – а вот не нравился Сергею Сергеевичу.
А я этот запах – ох, любил. Как проезжал в детстве мимо табачной фабрики, что рядом с нынешней Кировкой – вдыхал и наслаждался. И думал: как люди из такой красоты умудряются такой невкусный дым извлекать?..
Потом напротив табачной фабрики памятник Прокофьеву установили. Сидит Сергей Сергеевич задумчив, композиторску думу думает.
Вот с того момента, как он появился, фабрика – будто по знаку какому волшебному – начала хиреть. И в аренду сдавалась, и простаивала, а скоро и вовсе исчезла. И запах, конечно же, вместе с ней улетучился.
Хотите – верьте, хотите – морщьтесь, а до сих пор не жалует Сергей Сергеич дух табашиный.
Константин Рубинский
