Анна Матвеева - Перевал Дятлова
Я отца разбудила, говорю, давай, Миша, послушай - или я с ума сошла, или что?
Он прислушался - точно, говорит, поезд. Не иначе, какие-то секретные подземные дела. Надо, говорит, поутру двигать отсюда поскорее. И не болтать об этом.
Так мы и сделали. Даже Толе с Петькой не рассказали.
А потом уже отец ходил в те места один, и кто-то ему из местных мужиков рассказывал - мол, в этих лесах подземные аэродромы и другие чудеса. Бывало, идешь в лес за ягодой - и вдруг откуда ни возьмись военный появляется. И так же исчезает. Люди говорят, что там секретные лифты устроены, которые прямо в подземелья уходят. Не знаю, правда или нет, но вот было такое…
- Новая Ляля - это ведь довольно далеко от Ивделя… - сказала я.
И тут мама взмолилась:
- Расскажи!
Пока я пересказывала ей саму историю, а также мысли и выводы, стало совсем темно. Что поделаешь, январь, темнеет рано.
- И ты вот так вот сидишь каждый день, читаешь все это и тут же записываешь?
- А завтра еще и на улицу выйду по этому поводу. Завтра - годовщина, пойду к ребятам на могилу.
- Может, почитаешь что-нибудь для меня, на ночь, - попросила мама. - Мне интересно, правда.
Я постелила маме на кровати, а себе - на раскладушке рядом. Шуми долго не мог выбрать, где он будет сегодня спать, наконец, урча, пришел ко мне. Я читала вслух копию дневника участнииы похода 3. Колмогоровой.
24 января 1959 г.
Вчера вечером, около 9.00 погрузились в поезд № 43. Наконец-то. Нас 10 человек. Биенко Славик не пошел, не отпустили. Едем вместе с группой Блинова. Весело. Песни. Около 8-ми утра приезжаем в Серов. На вокзал не пускают, поезд на Недель идет в 6.30 вечера. Ищем помещение. Попытка попасть в клуб (справа от вокзала за столовой), в школу неудачны. Наконец находим ж. д. 41-ю школу (метров 200 от вокзала), где нас очень хорошо встретили.
30 января
- Сразу тридцатое? Почему?
- Мне кажется, они очень сильно уставали в этом походе. Действительно, очень сильно… Не до дневников было. Не исключено, что и Юдин решил вернуться в Свердловск именно по этой причине. Возможно, он чувствовал, что не тянет.
С утра -17 °С - похолодало.
Дежурные (повторно С.Колеватов и К. Тибо за вчерашний медленный сбор) долго разводили костер, с вечера постановили на 8 минут с момента подъема вставать и освобождать палатку. Поэтому все давно проснулись и ждут эту команду. Но бесполезно. Около 9.30 утра начался пассивный подъем. Коля Т. что-то острит с утра. Собираться никому неохота.
А погода! В противоположность остальным теплым дням - сегодня солнечный холодный день. Солнце так и игрист.
Идем, как и вчера, по мансийской тропе. Иногда появляются на деревьях вырубки - мансийская письменность. Вообще очень много всяких непонятных таинственных знаков. Возникает идея нашего похода - "В стране таинственных знаков". Знать бы эту грамоту, можно было бы безо всяких сомнений идти по тропе, не сомневаясь, что она уведет нас не туда, куда нужно. Вот тропа выходит на берег. Теряем след. В дальнейшем тропа идет левым берегом Ауспии, но упряжка оленей прошла по реке, а мы ломимся по лесу. При удобном случае сворачиваем на реку. По ней идти легче. Около двух часов останавливаемся на обед - привал. Корейка, горсть сухарей, сахар, чеснок, кофе, запасенное еще утром, - вот наш обед.
Настроение хорошее.
Еще два перехода - пять часов - время остановки на ночлег. Долго искали место, вернулись метров на 200 назад. Место прелестное. Сухостой, высокие ели - словом, все необходимое для хорошего ночлега.
Люда быстро отработалась, села у костра. Коля Тибо переоделся. Начал писать дневник. Закон таков: пока не кончится вся работа, к костру не подходить. И вот они долго спорили, кому зашивать палатку. Наконец К. Тибо не выдержал, взял иголку. Люда так и осталась сидеть. А мы шили дыры (а их было так много, что работы хватало на всех, за исключением двух дежурных и Люды. Ребята страшно возмущены).
Сегодня день рождения Саши Колеватова. Поздравляем, дарим мандарин, который он тут же делит на восемь частей (Люда ушла в палатку и больше не выходила до конца ужина). В общем, еще один день нашего похода прошел благополучно.
- И через два дня - все? - мамин голос прозвучал хрипло и незнакомо.
- Да - Знаешь, я теперь точно не усну. Ты отдыхай - у тебя завтра работа, а я бы что-нибудь почитала…
- Выбирай что хочешь, - я махнула рукой в сторону книжных полок.
Мама спросила:
- А можно мне прочитать то, что у тебя уже написано про перевал Дятлова?
Не хотелось показывать сырую неготовую работу, но мамин интерес растрогал.
- Если ты будешь читать с экрана… Мама уже усаживалась за мой рабочий стол.
29.
Не знаю, во сколько она уснула, но, видимо, под утро, потому что когда я собралась выходить, мама еще спала. На кухне пахло вчерашними сигаретами и мамиными духами, я быстро прибралась и закрыла за собой дверь. Потом вспомнила про компьютер и вернулась. Хотя это нехорошая примета, - а я в них верю, стыдно признаться. Выключила компьютер, уставший за ночь, показала себе язык в зеркале. И дубль два: закрыть за собой дверь. Мама даже не пошевелилась.
От меня до улицы Гагарина - пятнадцать минут пешком. Тем более что потеплело, и можно спокойно прогуляться, я ведь не была на улице почти "неделю. Я шла медленно и слушала, как воздух заполняет легкие и уносит тяжелые мысли куда-то за Шарташский рынок. На улице Восточной открыли два новых магазина, а красивую аптеку убрали. Я с удивлением смотрела вокруг, будто видела свой район в первый раз. Под мостом на Малышева была автомобильная пробка, и я порадовалась своему пешему состоянию.
- Аня, - негромко окликнули из черной "девятки", и, повернувшись, я увидела покрасневший лик Вадика.
Через десять минут черепашьего движения мы все-таки преодолели коварное подмостье и повернули налево, на Генеральскую. Все это время молчали. Вадик делал вид, что следит за широкой задницей "Волги", которая ехала в полуметре спереди, а я никакого вида не делала, просто молчала.
- Хочешь, пойдем со мной, - пригласила я мужа.
- У меня сегодня очень много дел, но я могу прийти вечером.
Ишь как загорелся, посвежел сразу.
- Ко мне мама приехала. Вадик обожает мою мать.
- Тем более. Часиков в восемь с красным сухим. Любимое мамино вино. Не могу же я лишить ее праздника.
По Гагарина мы ехали немного в гору. Слева потянулась длинная стена Михайловского кладбища. Я ни разу не была ни на этом кладбище, ни в церкви, которая здесь. Кто-то довольно давно рассказывал мне, что на этом кладбище изнасиловали и убили певчую - девушку из церковного хора.
