Леонид Колосов - Мёртвый сезон. Конец легенды
— Слушай, тяжело отбывать такой безумный срок, как двадцать пять лет?
— Ты в тюрьме не первый раз и прекрасно знаешь, как здесь гнусно! Однако терпеть можно. А о сроке я стараюсь не думать. К тому же ведь всякое может случиться…
Вильсон согласился со мной. Как раз на следующий день меня отвезли менять в Западный Берлин, а в начале августа того же года из тюрьмы исчез Вильсон! Лишь в конце января 1968 года он был обнаружен и арестован в Канаде, а затем депортирован в Англию. Не знаю, жив ли он еще. Кстати, больше в шутку, чем всерьез мы договорились с ним встретиться, когда освободимся из тюрьмы, на Красной площади в Москве и пожать друг другу руки. «Я обязательно найду тебя, Лонсдейл, — сказал Чарльз, — и мы выпьем с тобой по стакану водки прямо рядом с вашим Мавзолеем, где лежит Ленин». Смешно, не правда ли? Хотя все в нашей жизни может случиться…
КАК МЕНЯЮТ ШПИОНОВ.
Леонид Колосов
Как меняют шпионов? Примерно одинаково во всех странах. Случается это довольно редко, а проходит процедура, как правило, скучно. Много формальностей и взаимной подозрительности. Иногда этой акцией бывают удовлетворены обе стороны, иногда одна, а чаще всего никто. Подумайте сами: сколько мороки предстоит сотрудникам обеих секретных служб. Черт знает, что мог наговорить их подопечный, находясь в чужой тюрьме. Что скрыл, а что выдал… Поди проверь! Захватывающе эта операция смотрится только в кино, я опять возвращаюсь к уже упоминавшейся киноленте «Мертвый сезон». Напомню, что там тоже меняют советского разведчика Ладейникова (который вроде бы должен был являться прообразом Конона Молодого) на его иностранного коллегу. На экране просто цирк. Тревожная музыка, лихой разворот новеньких автомашин (тогда в моде была «Волга»), на которых приехала многочисленная группа советских «товарищей», радостные возгласы, слезы и сопливые поцелуи своих, родных коллег. Когда мы смотрели вместе с Кононом эту киноабракадабру, вернее, ее финал, мой друг сказал только одно слово: «Бред»… На самом деле все происходило по-другому.
В начале ноября 1962 года Конон прочитал в газетах сообщение, которое сыграло определенную роль в его дальнейшей судьбе. Это была в общем-то небольшая заметка об аресте по обвинению в шпионаже Гревилла Винна, который часто ездил в Советский Союз и другие социалистические страны под видом коммерсанта, одновременно занимаясь шпионажем. Он был, скорее всего, не профессиональным разведчиком, а агентом британской секретной службы. Английские газеты печатали очень невразумительные сообщения об этом случае. Ясность внесла газета «Правда», которая все разложила по полочкам. Колону удалось достать родную газету, и тогда-то у него впервые мелькнула мысль о возможности обмена. Кстати, английский журналист Марк Блум в своих статьях о Молодом уверял, что тот якобы говорил, что стоит трех Виннов и что ему, «мастеру советского шпионажа», неудобно быть обмененным на такую мелкую сошку… Кстати, обсуждая позже возможность подобного обмена, английские газеты писали, что не в интересах Англии отдавать акулу за кильку или кита за пескаря. Ну а Конон Молодый думал иначе. Любой человек, побывавший с тюрьме, знает, что каждый заключенный дорого бы дал, чтобы выйти оттуда любыми средствами. Поэтому реноме совершенно не волновало Конона. Он считал, что речь идет об обмене двух людей, которые в отличие от скота не имеют рыночной цены. Важно было, чтобы процесс пошел…
В какой-то момент Конону стало ясно, что английские власти вскоре предпримут, по крайней мере, еще одну попытку хоть что-нибудь выжать из него. На этот раз в их руках находилась весьма привлекательная приманка в виде действительной возможности обмена, при условии что советский разведчик «расколется». Молодый думал об этом, но решил вообще отказаться обсуждать какие-либо условия с кем бы то ни было. В конечном итоге вопрос обмена был прерогативой Центра, а Конону было ясно, что если английская внешняя разведка сумеет убедить свое правительство в необходимости выручить Винна, то обмен произойдет независимо от желания контрразведки «поработать» с Молодым еще какое-то время.
Где-то в середине января 1963 года Молодого вызвал начальник тюрьмы, и между ними состоялся короткий разговор.
— Лонсдейл, мне только что звонили из Лондона. С вами хотят увидеться некие высокопоставленные джентльмены. Мне поручили узнать ваше мнение о встрече. Что мне им передать?
— Благодарю вас. Но у меня нет никакого желания видеть джентльменов…
Диалог, таким образом, закончился, едва успев начаться. Однако ровно через день Конона вновь вызвали к начальнику тюрьмы. Действо происходило утром. На этот раз его не ввели в кабинет, начальник сам вышел в коридор.
— Джентльмены прибыли. Они просят передать, что в ваших же интересах увидеться с ними.
— Я уже сказал, что не хочу видеть никаких джентльменов…
— Подождите меня здесь, я еще раз поговорю с ними.
Начальник тюрьмы вернулся в свой кабинет. Все двери были заперты, на почтительном расстоянии стояли два тюремщика. Видимо, им заранее приказали стоять подальше, чтобы они не могли слышать, что именно говорит своему арестанту начальник тюрьмы. Прошло минут десять. Вероятно, по мнению джентльменов, этого времени было достаточно, чтобы Молодый успел одуматься. Начальник тюрьмы снова вышел к нему.
— Лонсдейл, это очень важные люди. Они приехали сюда из Лондона специально, чтобы поговорить с вами. Они просили передать, что хотят сказать вам нечто крайне важное для вас.
— Они могут ездить, куда им заблагорассудится.
Им за это платят. Я же не намерен видеться с ними.
Начальник тюрьмы вновь принялся убеждать Молодого изменить свое решение. Несколько раз он говорил, что разговор может иметь для него решающее значение. В ответ он слышал его однообразное «нет». Наконец тюремщику надоел бесполезный диалог и он приказал отвести своего подопечного в камеру.
В полдень его повели за обедом. После войны в английских тюрьмах ввели систему самообслуживания. Заключенные идут на кухню, где получают обед, разливаемый в глубокие металлические подносы, разделенные переборками на три части. Обед забирают в камеры. После обеда камеры отпираются и подносы выставляются прямо на пол за дверью.
По дороге в камеру Молодого перехватил главный надзиратель.
— Вас срочно хочет видеть губернатор.
— А куда мне девать поднос с обедом?
— Отдайте его тюремщику. Потом получите новый.
На этот раз Конона провели в другую комнату, где его поджидал начальник тюрьмы.
— Джентльмены все еще надеются увидеться с вами… Вы не передумали?
