Kiedis Anthony - Scar_Tissue_rus
До того, как я уехал из Лос.-А, я принимал гораздо больше героина, чем хотел бы. Я начал вводить эти правила, что я буду принимать всего раз в неделю, потому что, если ты сделаешь это больше одного раза в неделю, ты будешь в опасности быть битым с ног. А потом это было вроде того: “Я сделаю это дважды на неделе, но я не буду делать это всю следующую неделю”. Подходит третий день, и ты думаешь: “Я просто буду делать перерыв на день между двумя днями, когда я принимаю, потому что так я никогда не протяну ноги”. А потом это было так: “Если я сделаю это два дня подряд, а потом не буду два дня, а потом только один день буду это делать, я не протяну ноги”. Я проигрывал эту битву.
Тем временем Дженифер отлично подружилась с моими сёстрами. Моя мама понятия не имела, что и думать об этой симпатичной, сумасшедшей птичке. Конечно, как и все мамы, она не осознавала, что самой сумасшедшей птицей в доме был её собственный сын. Однажды вечером мне было плохо, потому что у меня закончился мой крошечный запас наркотиков, который я взял с собой. Интуитивно я знал, что мне нужно было лекарство, чтобы снять боль, поэтому я оставил Дженифер дома с моей мамой и встретился с моим другом Нэйтом (Nate), который был в баре с кучкой прямых и скрытных парней со среднего запада. Они все были одинаково одеты, пили то же самое, они водили одинаковые машины, работали в похожих местах и жили в одинаковых домах. И они много пили. Алкоголь никогда не был моим наркотиком номер один, два и даже три. Я пил регулярно, я просто никогда не мирился с происходящим. Но мне было плохо, и я плыл по течению в этом баре, который был безумным и кривым, без особого духа. Так я начал пить пиво из чего-то, похожего на большое ведро для попкорна. Я пил и пил там со всеми, и мы напивались, и это срабатывало для меня, заменяя все те запасы, которые у меня закончились. Я думал, всё было нормально, но я даже не знал, насколько меня унесло.
Дорога обратно к дому моей мамы занимала около двадцати миль по прямой загородной дороге. Я никогда не надеваю ремни безопасности даже сейчас. Но тогда, когда я прощался с Нэйтом, я, шутя, придавал ремню огромное значение. Итак, я вдавил педаль в полфургона Субару моей мамы, что понесло меня со скоростью 80-90 миль в час. Я реально уставал и начал засыпать и резко вздрагивать от этого. Так было несколько раз, и потом я решил, что просто закрою глаза не секунды. Я был так пьян, что мои силы угасли.
Я отрубился, и машина выехала на встречную линию, скатилась в кювет, врезалась, и в тот момент я очнулся и увидел огромную стену деревьев передо мной: “Деревья? Какого…”. Бум – машину сплющило о ствол вяза, и двигатель уже был рядом со мной на сидении водителя, а руль сломался и попал мне в лицо. Я бы остался там без сознания и в крови неизвестно насколько, если бы не тот факт, что один человек издалека услышал аварию. По счастливой случайности этот человек был парамедиком, у которого, как оказалось, на дороге стояла машина реанимации.
Через несколько минут мы позвонили пожарникам, они приехали, вытащили меня из машины и спасли мне жизнь. Парамедики кружили вокруг меня, спрашивая, кто был президентом страны. Я отвечал на все вопросы отлично, хотя и не понимал, почему они проверяли меня на предмет повреждения мозга. Я не осознавал, что вся моя голова широко раскололась, и я напоминал тарелку спагетти с фрикадельками.
Меня, сломя голову, повезли в ближайший госпиталь, и моей бедной маме сообщили обо всём. Она была дома и помогала своему мужу Стиву восстановиться после четырёхэтапной общей операции. Но уже через несколько минут моя мама и моя сестра Дженни входили в операционную. Они смотрели на меня как на привидение. Я спросил, могу ли я воспользоваться ванной, и медсёстры неохотно позволили мне это. Я пошёл прямо к зеркалу, и из него на меня смотрел Человек - слон. Моя верхняя губа настолько распухла, что почти покрывала мой нос. Мой нос выглядел, как миска с цветной капустой, распластанная по всему моему лицу. Мой левый глаз был полностью закрыт, но выглядел так, как будто в нём застрял биллиардный шар. И повсюду была кровь. Я постоянно думал: “О, боже, я никогда снова не буду выглядеть как человек”. Я мог видеть только одним глазом, но я видел достаточно, чтобы узнать, какой была другая часть моего лица, если это можно было назвать лицом.
Я пробыл в госпитале неделю, принимая Петкодан (обезболивающее) каждый день и явно перевыполняя план по его приёму, полюбив этот новый заменитель героина. Доктор в итоге разгадал мою игру и запретил мне эти препараты. Спустя несколько дней, буря утихла, и меня вылечили от переломов. У меня был сломан череп, глазница, была раздроблена околоорбитная поверхность, тончайшая кость, поддерживающая глаз. Пластическому хирургу пришлось работать с фотографией, которую принесла моя мама. Но с помощью небольшого количества титана и Тефлона он вернул меня к моему привычному образу.
Я позвонил Линди, извинился и сказал, что, вероятно, не восстановлюсь к CMJ шоу. Но Фли спросил, смогу ли я выступить. Тогда на мне была специальная маска, которая выглядела довольно круто, так что мы решили, что я буду выступать в ней. Дженифер сделала для меня фиолетовую футуристическую, угловатую ковбойскую шляпу, итак я сел в самолёт с маской на лице, в фиолетовой ковбойской шляпе и в моей кожаной куртке с чашками (его знаменитая куртка с чашками на плечах). Группа сыграла как нельзя лучше на этом выступлении. Я помню, как я нервничал, боялся, ужасался и заводился, и это было впервые, когда я осознал, что мне нужно каким-либо образом взять этот адреналин и этот страх, и эти мысли и воплотить их в выступлении. Это было то чувство, которое осталось со мной на всю жизнь, потому что я уже не испытываю всего того перед шоу, я уже не так волнуюсь.
После шоу Фли и я ворвались в медиа-комнату MTV. Джордж Клинтон (George Clinton), Мадонна (Madonna), Лу Рид (Lou Reed) и Джеймс Браун (James Brown) были на съёмках, но Фли и я заняли место для интервью. Это было началом нашей обычной рутины “двуглавого монстра”; в отличие от других групп, у нас не было единственного человека, который бы говорил. Мы были двумя крикунами с самого начала, когда сидели на одном стуле и делили один микрофон. Это то, что со временем, к сожалению, рассеялось, потому что мы с лёгкостью поддерживали друг друга и настраивали друг друга, заканчивая предложения друг друга как можно лучше. Странное чувство соревнования, которое всегда было между нами двумя, не мешало нашей единственной цели тогда. Мы просто были счастливы быть в центре внимания и делиться этим. Я думаю, что это плохо, если симбиоз пропадает со временем. Это грустно. Мы приходили в клуб Zero довольно рано и представлялись людям именами Внутри и Снаружи. И мы начинали эту фишку Эбботта (Abbott) и Костелло (Costello): “Я Снаружи? Я думал, я Внутри”. “О, я снова Внутри?”. Мы спали рядом на жд вокзалах. А сейчас вы не увидите нас, живущими в одном доме.
