Джеффри Робинсон - Принцесса Монако
По словам Стефании, существовала и другая причина, побудившая ее уехать из Франции. Роковая автокатастрофа.
— Мне было очень тяжело: все твердили, что я была за рулем и мать погибла по моей вине. С таким грузом трудно жить, когда тебе семнадцать лет. Маму всегда окружала некая аура, и порой казалось, что она не обычный человек, а видение из волшебного сна. Людям было трудно признать, что она, как все, может попасть в автокатастрофу.
Все считали, что во всем виновата я, потому что мать была слишком совершенна, чтобы совершить ошибку. Постепенно ты тоже начинаешь чувствовать себя виноватой. Все смотрят на тебя, и ты знаешь, что они о тебе думают: почему ты жива, а Грейс больше нет? Никто никогда мне прямо так не сказал, но я знала: все думают именно так. Мне было очень плохо без матери, когда ее не стало. И отец был убит. Я чувствовала себя ужасно одинокой. Я уехала, чтобы в другой стране начать все заново.
В октябре 1986 года Стефания перебралась в Калифорнию, чтобы воплотить здесь свои честолюбивые замыслы. Она наняла агента и стала ждать предложений от продюсеров. Доходило до 30 звонков в неделю, но все до единого предложения она отклонила. Они не устраивали ее по всем параметрам. Одновременно она начала по два часа в день заниматься вокалом и три раза в день занималась актерским мастерством под руководством Нины Фош. В Европе Стефания была в числе самых узнаваемых женщин, в Лос-Анджелесе до нее никому не было дела.
Что, собственно, вполне ее устраивало.
— В Париже меня все узнавали. Однажды в булочной ко мне подошла какая-то женщина и сказала: «Знаете, вы удивительно похожи на принцессу Стефанию». На что я ответила: «Не говорите мне о ней. Я каждый день слышу, что я на нее похожа. Что мне теперь делать? Подстричь волосы? Я больше не могу о ней слышать». Бедняжка извинилась и сказала, что, наверное, такое сходство просто ужасно.
По ее словам, в Штатах лишь французские туристы изредка спрашивали, не принцесса ли она. Разумеется, вопрос звучал на французском языке.
— Я поняла, что если посмотреть на них и спросить по-английски: «Что? Что вы сказали? Что это за язык?» — то любознательные сыны Франции промямлят в ответ: «Нет, это не она» — и отойдут прочь. Забавно, но для американцев я была не принцесса Стефания, а дочь Грейс Келли. Когда меня узнавали, то именно об этом и спрашивали — не ее ли я дочь. Но больше всего в Лос-Анджелесе мне нравится, что люди здесь спокойно относятся к таким вещам. Тут я лишь одно из многих узнаваемых лиц. В этом городе заурядная звезда из телесериала куда популярнее меня.
К сожалению, в Калифорнии у Стефании завязалось несколько романов, слухи о которых просочились в газеты. Время от времени появлялись сообщения о ее отношениях с актером Робом Лоу. Поговаривали даже о скором браке: дескать, они в знак помолвки обменялись кольцами. Газета New York Daily News теперь печатала заметки о Стефании и Робе так же регулярно, как о боксерских поединках, освещая очередной «раунд», о котором репортерам удавалось что-то выведать. Дата свадьбы то назначалась, то переносилась на неопределенный срок, Стефания то встречалась с Лоу, то расставалась, причем окончательно.
Спустя какое-то время рядом с именем Стефании стало фигурировать имя бывшего официанта из Марселя, дважды женатого и даже имевшего криминальное прошлое. Он якобы был осужден в США за преступление сексуального характера. Их роман продлился почти два года.
— Отец был от него не в восторге, — призналась Стефания и, помолчав, продолжила: — Он вообще мало кому нравился. И я прекрасно понимаю почему. Но я смотрю на это так. Я делала то, что хотела. В конце концов я поняла, что мне это не нужно, и решила порвать с ним. Жизнь продолжается. Я ни о чем не жалею. Вероятно, отец понимал, что я испытываю, иначе он бы не допустил, чтобы это продлилось так долго. Он первым же самолетом отправил бы меня домой. Он знал, что рано или поздно я сама во всем разберусь, пойму, что хорошо, а что плохо.
Отец доказал, что верит в нее, дал ей извлечь из этой истории урок.
— Отец прекрасно меня знает. Иногда он говорит, что из нас троих я больше всех похожа на него. Наверное, так оно и есть. У нас много общего, только я, когда сержусь, более сдержанна. Когда я вижу, что он сердится, меня охватывает дрожь. Но он отходчивый. Он не может долго злиться. Он бывает страшен во гневе; тогда к нему лучше не подходить. Голос резко меняется. Но вскоре он успокаивается и становится ласковым, как домашний кот. Но когда папа начинает ворчать, лучше ему не попадаться на глаза. Он будет упрямо настаивать на своем. И я говорю себе: «Нет-нет, только не это. Лучше его больше не раздражать».
Этот роман внес напряжение в их отношения.
И все-таки дверь до конца не захлопывалась. По словам Стефании, они с отцом делали все возможное, чтобы она оставалась приоткрытой.
— Иногда в юности я забывала, что дверь наших отношений открыта и родители просто переживают за меня. Так бывает у всех детей и родителей. Иногда я думала, что это они, образно говоря, закрывают дверь, когда я пыталась ее открыть, но теперь понимаю, что родители всегда были готовы к миру и согласию. Понимаю, как мне повезло с ними.
Поскольку отец всегда был готов к компромиссам, их отношения вышли на другой уровень. Они начали общаться по-новому. Ренье перестал считать ее ребенком. Он по-прежнему пытался защитить ее, но уже как взрослого человека. Стефания, как ей казалось, доказала ему, что способна жить самостоятельно, что отвечает за себя, и их отношения основаны на добрых советах и взаимной поддержке.
В Калифорнии Стефания сделала для себя важное открытие.
— Отец не читает мне нотаций. Я спрашиваю у него совета, и он дает мне его, не настаивая на том, чтобы я непременно ему следовала. Обычно он говорит: «Я так думаю, а как поступить, решай сама». Сейчас мы с отцом духовно близки как никогда.
24
Ренье о почтовых марках, русских, тюрьме, изгнании и деньгах в его кармане
С почтовой маркой можно сделать две вещи. Можно ее наклеить на письмо, а письмо кому-то послать либо положить в альбом вместе с другими марками и время от времени рассматривать.
Но любая марка, которую вы купили и положили в альбом, — это услуга, за которую вы заплатили, но не воспользовались. Именно по этой причине почтовые отделения во всем мире, включая Монако, желают, чтобы вы собирали марки.
Почтовые марки Монако появились на свет благодаря князю Шарлю III, который поместил на них свой портрет. Было это в 1885 году. Сегодня марки не только летопись истории Монако, но и своего рода «памятники» поездам, самолетам, рыбам, флоре и фауне, гоночным автомобилям и судам, местным церквам и святым, произведениям искусства, радио, телевидению и цирку. Короче, всему, что может представлять интерес для филателии.
Ренье очень интересовался марками и одобрял каждый новый выпуск, не потому что сам их собирал (хотя в княжеском дворце выставлены все серии местных марок), а потому что для «корпорации Гримальди» это был прекрасный бизнес.
— Мы прежде всего работаем для филателистов, — пояснял он. — Хотя большинство современных стран печатают марки офсетным способом, мы свои гравируем. Тем самым мы повышаем их ценность, в том числе в глазах коллекционеров. С другой стороны, это очень сложный бизнес. Если напечатать слишком много марок, никто не захочет их покупать, и они утратят часть своей рыночной стоимости. Если тираж будет слишком маленьким, то вы ничего не заработаете, потому что проданное количество не покроет затрат.
Лицо Грейс появилось на монакских марках сразу после замужества, и филателисты с удовольствием покупали их. Марки с портретом княгини Грейс приносили хорошую прибыль.
В 1993 году Американская почтовая служба также решила увековечить память о Грейс на своей марке. Но поскольку американское законодательство запрещает помещать на знаках почтовой оплаты портреты глав иностранных государств, в качестве образа была выбрана ее героиня из фильма «Деревенская девушка», который в 1954 году принес ей «Оскар».
Ренье согласился выпустить марку с тем же образом.
Так 24 марта 1993 года одновременно вышли две марки. Одна в Монако, достоинством в 5 франков, — «Княгиня Грейс», другая в США, достоинством в 29 центов, — «Грейс Келли».
Выпустив эту марку, Монако впервые официально признало карьеру Грейс в кино, а США впервые посвятили марку киноактрисе.
— Вам известно, — спросил Ренье, — что в годы холодной войны в Монако регулярно бывали русские? Да-да. Советские гидрографические суда заходили сюда, потому что здесь находится Международное гидрографическое бюро. Это тем более примечательно, что они пускали на свои суда школьников, туристов и вообще всех, кому было интересно.
Останавливались у нас и русские рыболовные суда. Вот они никого не пускали к себе на борт. Я часто спрашивал себя: какую рыбу они там ловят? Все они были сплошь утыканы антеннами. А еще меня забавляло, что, когда они останавливались у нас, русским морякам было разрешено спускаться на берег и даже выходить в город. И они бродили по нашему «капиталистическому аду». Мне почему-то кажется, что большинству он нравился.
