Анатолий Черняев - Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991
Сегодня в газетах — списки кандидатов в народные депутаты от КПСС. Там моя фамилия. Для меня было большой неожиданностью увидеть себя в «предложениях», которые раздавались при регистрации участникам Пленума ЦК. Единственный из помощников Генсека — в этой сотне гарантированных кандидатов. На это обратили внимание. Более того — единственный из аппарата ЦК.
Это — подарок М. С., поощрение, награда… или как угодно. Потому что, как я могу реализовывать свое депутатство? Ни избирательного округа, ни избирателей, перед которыми ответственен, ни платформы для своих избирателей. Практически депутатские обязанности совпадают с обязанностями пассивного члена ЦК или даже просто коммуниста.
А М. С. придает этому значение. Дважды поздравлял меня. При мне «расписывал» по телефону Раисе Максимовне: мы, мол, Анатолия Сергеевича кандидатом сегодня сделали… Вот он передо мной стоит.
Я же не догадался даже поблагодарить и искренне не понимаю, зачем это мне. И ничего не испытываю, кроме какого-то неудобства, усиливаемого ощущением, что «100» назначенных Пленумом депутатов — это рудимент прошлого и я-то уж в качестве депутата — тем более.
В поте лица несколько дней, отозванный из отпуска, сочинял «трактат» для встречи М. С. с трехсторонней комиссией (Киссинджер, Жискар, Накасона, Рокфеллер), 40 страниц плюс справки. Самому нравится. Интересно, как он этим воспользуется.
На днях вечером был почти двухчасовой разговор с М. С. вдвоем. Ему явно хотелось просто пообщаться.
Спрашивает:
— Читал «Ленин в Цюрихе» Солженицына?
— Нет!
— А я вот прочел. Сильнейшая штука. Злобная, но талантливая.
И потом (непередаваемо на бумаге) ходил по кабинету, останавливался, жестикулировал, садился на стул, съежившись, согнувшись, изображая солженицынского Ленина. 47 лет… и ничего еще не сделано! Нервного, желчного… Со всеми — на раскол. Никого близко не подпускает. Инесса. Слушай: любовь настоящая показана. с 1908 по 1920 годы! Шутка! Помнишь Ульянова в шатровской «А дальше, а дальше»?…) к ее грудям прилипает. Тогда показалось кощунством. А сейчас прочел. А что? По-человечески. Вообще-то кого угодно из героя и великого можно показать обыкновенным. Но тут не карикатура. Ленина узнаешь.
Хотя (тут я встрял): одно и то же можно показать со знаком плюс и можно — со знаком минус.
— Да, да, — поддержал М. С. То, что для нас казалось хрестоматией, можно, оказывается, и с другого угла показать. И не будет враньем. Сильная вещь! Но Ленин в ней — разрушитель. И один против всех.
М. С. «изображал» его долго, артистично, эмоционально. Видно было, очень глубоко его задело.
Я потом пытался анализировать. Думаю, вот что. Он и раньше, всегда, восхищаясь Лениным, апеллируя к нему, все время держал его под рукой — не иконизировал. Главное качество видел в том, что тот был готов и мог не считаться ни с какими догмами — ради дела, ради успеха данной, реальной, конкретной революции.
А теперь он увидел еще и другое ленинское качество: он не считался с Россией. Россия для него была таким же полигоном для «дела», каким была бы Германия, США (куда он собирался с отчаяния уехать) и та же Швейцария, где он науськивал на революцию в 1916 году своих швейцарских подручных, не считаясь с очевидной нелепостью самой постановки вопроса о революции в Швейцарии.
Не случайно М. С. заговорил о спекуляциях, которые одно время пошли было гулять (и Шагинян «по простоте» занялась этим) — о еврейских предках Ленина. У Солженицына: «одна четверть русской крови»! Я, говорит, узнав об этом, потребовал все эти «данные» и спрятал в дальний сейф.
— На людей это ох, как действует, — сказал М. С.
Несколько раз повторял: «одна четверть русской крови»., стал вспоминать о еврейско-шведской ветви Ленина, с другой стороны — калмыцкой.
Тут, видно, тайна его снисходительности к Белову, Астафьеву, Алексееву, Распутину, Проскурину и к Бондареву — этой косно-черносотенной группы. Они за русского мужика «болеют», ужаснулись разорению русского народа, России. (А они-то уж Солженицына наизусть знают!). Отсюда и бочка, которую они катят не только на сталинское раскулачивание, но и на массовый террор гражданской войны, расправу с антоновцами, кронштадцами, цитируют на этот счет Троцкого, Свердлова и проч. «евреев». И на Ленина уже подняли большой хвост! М. С. постоянно колеблется между классовостью Октября и «Россией». Недавний эпизод: в списке кандидатов в народные депутаты, разосланном Пленуму ЦК было больше 300 фамилий. ПБ отобрало сотню. Среди трехсот были и Бакланов, и Бондарев. М. С. благоволит Бакланову, хотел его оставить в «100». (Это мне Яковлев рассказывал, я был в отпуску, да и, видно, вопрос решался в «ореховой комнате»). Но его предупредили: Бакланова при тайном голосовании на Пленуме ЦК завалят. Тогда он снял и его, и Бондарева.
Вчера зашел я к Яковлеву. М. С. велел нам составить график его визитов за границу на 89 год (особый разговор)
А. Н.: Вы вот вчера с Иваном (Фроловым) ушли после разговора у М. С., а меня он задержал. Говорит: У-у-у! Эти шептуны. Ну, дождутся. Разделаюсь я с ними на выборах.
Я: Кого он имел в виду?
А. Н.: Ну, кого? Известно кого, своих «ближайших» коллег!
А между тем оставил «100» для тайного голосования. Впрочем, могли бы ведь там накидать не только Зайкову или Яковлеву (по разным причинам), но и самому М. С. Пленум ведь на 60–70 % — антиперестроечники или обиженные.
Разговор о графике был у М. С. в пятницу вечером: Яковлев, я, Фролов. М. С. начал с того, что зачитал нам шифровку КГБ из Праги: ненавидит там нашу перестройку люто всё это кодло, захватившее власть в 1968 году и обласканное Брежневым и Ко. Предрекают нам полный хаос и провал. А Яйеш — тряпка (первый секретарь ЦК КПЧ).
Недавно он был у Кастро. Тот ему крыл нашу перестройку, как предательство марксизма-ленинизма, революции, социализма, «друзей», как оппортунизм и ревизионизм худшей марки. И что у марксизма-ленинизма теперь главное убежище — это Куба. Они пойдут своим путем «до конца». (Интересно как, если мы им отрежем 5 млрд. в год?).
М. С. поставил вопрос: ехать на Кубу или нет (не состоялось сразу после ООН из-за землетрясения в Армении).
Я произнес «речь» — в том смысле, что революцию «Борода» загубил, теперь страну губит — катится к полному завалу. В демагогии насчет ортодоксии марксизма-ленинизма и. «до конца» он, действительно, не остановится, т. е. это единственное, за что он может еще держаться, оберегая свой «революционный ореол». Но ореол этот уже миф. Никто с Кубой уже не считается в Латинской Америке, никакого примера она уже «не дает». Кубинский фактор сник. Разрыв? Но не мы ведь рвем. Если Кастро разорвет, то это не китайский вариант. Наоборот — он навредит только себе. А мы только выиграем, в том числе сэкономим свои 5 млрд.! Кто будет урчать? Да, будут: догматики и сектанты из «революционного» лагеря и из вымирающих КП, время которых прошло.
