Дмитрий Шестаков - Упрямый классик. Собрание стихотворений(1889–1934)

Всё замолкает, всё стихает,
В пустыне лет – ни дней, ни снов,
И только сердце повторяет
Далекий зов колоколов.
Он там, как музыка немая,
Как крылья песни без оков,
Как шепот грез, как голос мая, —
Далекий зов колоколов.

Бог с вами, светлые детские годы,
Праздник беспечный весны и свободы,
Первых мечтаний задумчивый май,
Первый созвучий безоблачный рай.
Бог с вами! Сердце не скажет упрека
Вам, пилигримам, ушедшим далеко,
Вам, закидавшим причудливый след,
Вам, вековое и строгое «нет».
Вы мне наставники добрые были,
Вы меня жизни и правде учили.

Всё повтореньями прекрасно:
И шелк весны, и стужи зим,
И хоть в окно, и ночь и ясно —
Я вижу, старый нелюдим,
Не спорь с судьбой, сноси спокойно
Толчки и прихоти невзгод,
И так задумчиво и стройно
Земная осень протечет.

Как хороша порой бесплодной
Неотразимая краса,
Прозрачный воздух и свободный
И запушенные леса.
О счастье высшее на свете
И что изведал разве Бог:
Смотреть на мир, как смотрят дети,
Без дум, без боли и тревог.

Ты, старость вольная моя,
С воспоминанием живучим,
Как бег полночного ручья
В краю безлюдном и дремучем.
Дельфин кружится сквозь волну,
Доколе солнца гаснут очи,
Чтоб погрузиться в глубину
И в тишину с приходом ночи.

Люблю я в инее летучем
Мои окрестные сады
В морозе ярком и не жгучем
До самой утренней звезды.
Грядут, как странники для мира,
Цари в серебряных венцах,
И богоданная порфира
Дрожит на призрачных плечах.

Вступая в старческие годы,
Я чую рвенье, а не страх,
Как будто голосом свободы
Окликнут путника впотьмах,
Как будто вмиг минуют дали,
Как будто срок невдалеке,
И меч окованный из стали
Сверкает в пламенной руке.

Ты так речешь, чтоб в каждом слове
Звучал последний приговор.

Стою над бездною былого,
Как на пустынной высоте,
И в сердце воскресает снова,
Что снилось встарь живой мечте.
И смотрят вновь в больные очи
Те детства золотые дни,
Как из долин на склоне ночи
Непогасимые огни.

Ты плачешь, друг? И как не плакать,
Когда зарей, перед дождем
Лягушки начинают квакать
И дышат в воздухе сыром;
Когда что было и не стало
И все, чем сам ты, юный, жил,
Повеет нежно и устало
Меж зеленеющих могил.

Люблю я медленные тени
Высоких наших берегов,
И замирание волнений,
И поздний зов, вечерний зов.
О, лишь бы сердце схоронило
Свой ярко-огненный закат,
И снова мысль не поманило
Привычкой нежною назад.

Вы отозвались. Вы далеко,
Но к нам сбираетесь домой.
От бурь мятежного востока
Вас вновь манит очаг родной.
Да будет же ваш путь спокоен
От непогод и здесь и там.
Будь бег ладьи крылат и строен
К родным бегущей берегам.

Пускай вечна с тобой разлука,
Но верю, мальчик, и с тобой
Не надо слез и боли звука
Из груди матери родной.
Там, где гудит и мечет чудной
О камень берега волной,
Ты спишь, безгрешный и безлюдный,
На лоне матери земной…

Вступая в тень аллеи длинной,
Ты вспомни тех, кто далеко,
Кто ждет усталый и пустынный,
Чье сердце любит глубоко,
Кто ожидание свиданья
Надеждой встречи сократит
И грусть разлуки в упованье
На слезы счастья превратит.

– Откуда ты, я знать желаю.
– Оттуда, где сквозь бурь и мглы
Гудят от краю и до краю
Морей немолчные валы.
Из края стуж и вьюг протяжных,
Из края укрощенных льдов,
С отчизны земляков отважных
И несравненных моряков.

Не говори, что ты забыта,
Что ты обижена судьбой.
Каким сиянием облито
Твое виденье предо мной!
И крепнет вера: не случайно,
Все просветляясь вновь и вновь,
Оно задумчиво, как тайна,
И лучезарно, как любовь.

Лирика с музыкой, обе сестры,
Обе в преддверье роскошного сада
Негою дышат от знойной игры,
И золотиста их кисть винограда.
Музыка с лирикой, обе сестры,
Обе в загаре румяного лета
Дышат устало от знойной поры
И, улыбаяся, манят поэта.