И Адександров - Курако
О стране технических чудес мечтал даровитый доменщик юга, принужденный выколачивать прибыли капиталистам. Да разве не чудесным является превращение в сказочно короткий срок России крестьянской, сермяжной, деревянной в страну индустриальную, электрифицированную, металлическую? Не об этом ли, не о России ли металлической мечтал Курако?
Все годы, проведенные у жалких, малопроизводительных печей, он грезил счастливыми временами, когда чугуноделательные заводы на его родине будут создаваться не по прихоти отдельных людей, не в интересах своих и иностранных банкиров, а на основе расцветающего народного хозяйства. Он рьяно спорил с теми, кто пророчил вековое прозябание России в силу ее технической отсталости, патриархального уклада жизни, дикого невежества, всеобщей нищеты. Нет, не в столетие, а в срок гораздо меньший страна может сбросить экономическую кабалу, стать в ранг сильных, богатых, культурных держав. Эти думы Курако, мечты лучших людей страны, стали явью. В темпах своего развития держава, занимающая одну шестую часть мира, опередила многие государства Европы и Америки. За восемь лет осуществления социалистического плана выстроены новые домны-гиганты, выплавка чугуна в СССР увеличилась в три-четыре раза. Для такого подъема металлургии Германии понадобилось двадцать три года, а Соединенным штатам Америки — два десятилетия. На долю СССР в мировой выплавке черного металла в 1936 году приходилось 15,8 процента, тогда как в 1913 году приходилось всего 5,3 процента. Советский Союз в 1937 году занял третье место в мире по развитию черной металлургии.
Страна технических чудес... Гордо распласталась она на карте Европы и Азии. Много суток надо ехать поездом от побережья Ледовитого океана, ее северных границ, до отрогов Памира и еще больше — с востока на запад. Какие резкие изменения внесены на этой карте! Почти не осталось на ней «белых пятен» — необследованных, необжитых мест. И сколько иных красочных пятен, новых промышленных районов, новых металлургических баз. К криворожским, керченским и уральским месторождениям железа прибавились залежи руд в Тургайских степях, в Горной Шорни, на Кольском полуострове. У залежей рудных богатств — новые социалистические города, с благоустроенными жилищами, с асфальтовыми мостовыми, с дворцами культуры, с художественно разбитыми садами. Как не похожи на них призаводские поселки, вошедшие в историю под названием «Собачеевок», где прожил свои годы Михаил Курако.
Советскую землю изрезали многокилометровые стальные пути. Железнодорожная сеть в СССР увеличилась в полтора раза по сравнению с тем, что было в России в 1913 году. По железным дорогам отправляется в три раза больше грузов, чем в царской России. Это ли не показатель роста народного хозяйства? Изделия современной техники выпускают советские заводы. Сотни тысяч тракторов находятся на колхозных полях. Множество воздушных кораблей бороздит небо. Прекрасные броневые машины охраняют границы великой державы.
В 1934 году на приеме в Кремле металлургов великий вдохновитель и организатор побед социализма товарищ Сталин мог с гордостью сказать: «Теперь мы страна металлическая». Черный металл создал основу богатства и оборонной мощи советского государства, помог закончить построение социализма и послужит базой на путях постепенного перехода к коммунизму.
Какая же заслуга Курако в индустриальном расцвете нашей родины? В чем заключается творческое наследие этого героя-доменщика? Чем он способствовал прогрессу металлургии в нашей стране?
Он не оставил потомству творческого наследия в общепринятом смысле этого слова — многочисленных ученых фолиантов, запечатлевающих идей, мысли, открытия. Рукопись, в которую он вложил весь свой опыт и свою оригинальную теорию доменного процесса, пропала в год его смерти. Но Курако создавал и вынашивал свои концепции не в кабинете, а на производстве, около домны и с ним были люди, его друзья и ученики, сотни куракинцев, хранителей его идей, замечательных практиков, В мрачную полосу российского безвременья он вдохновлял своих учеников, поднимал их веру и бодрость своей мечтой, своими чудесными планами.
Да, он много и вдохновенно мечтал, этот рыцарь техники. Он думал о том, как облегчить человеческий труд, как сделать безопасной работу доменщиков, в его времена сотнями сгоравших у несовершенных печей. Он стремился побороть техническую косность, но перед ним вырастала непреодолимая стена. Родина была в руках хищников, ее сдавали на откуп иностранцам. А к чему им было насаждать дорогую «заморскую» механизацию когда столь дешев был в старой России рабочий труд? Курако не складывал оружия, в нем никогда не угасал творческий огонь. Он был романтиком в лучшем смысле этого слова. Его грандиозные проекты, его великолепные творческие «фантазии», верил он, рано или поздно будут осуществлены. И вышло так, что и мечтания его, и неосуществленные проекты, и даже несколько перестроенных печей послужили основой главного, чего может желать каждый новатор: самостоятельной школы. После Курако осталась школа русских, металлургов, остались люди, им выпестованные, — десятки мастеров, инженеров, конструкторов, проявивших: себя в эпоху индустриализации Страны советов.
Стремясь еще юношей постигнуть «тайну» домны, Курако в совершенстве овладел происходящими в ней процессами, постиг их взаимную обусловленность. В пропаганде своих знаний он видел одну из важных задач своей жизни. Так создавалась куракинская школа. Ее оценили впоследствии его ученики. «Секрет жизненности куракинской школы, — говорит инженер Казарновский,— в глубоком понимании доменной печи. Курако рассматривал домну, как своего рода организм. Многие неясные, трудные вопросы, о которых в свое время писались толстые книги, полные всякого вздора, Курако освещал по-своему, совершенно иначе, чем в учебниках, и главное, как показала жизнь, освещал правильно. Курако дал первое подробное и логическое истолкование того, что происходит в горне, что в науке было плохо объясненным или не объясненным вовсе».
Курако был даровитым конструктором. В конструкции доменной печи он видел «секрет», овладение которым позволяет взять у домны ее самую большую производительность. Вот что говорит об этом академик М. А. Павлов. «Причин, сильно понижавших у нас средние результаты работы печей по сравнению с лучшими возможными, было много; первой из них нужно назвать нерациональность профиля многих печей, построенных иностранцами, — бельгийцами, французами и немцами... Там, где русские техники (Павлов ссылается прежде всего на Курако) имели возможность действовать самостоятельно, они изменили профиль, придерживаясь американского образца, и достигали лучших результатов». Внедряя рациональные конструкции, Курако, металлург без институтского диплома, наглядно показывал преимущество их перед убогими агрегатами, насаждавшимися в России невежественными иностранными экспериментаторами.
