М. Борисов - Кратеры Бабакина
Общение с широким кругом людей было органично для Бабакина всегда, но оно стало особенно значительным, когда он стал главным конструктором, хотя в жизни нередко бывает как раз наоборот.
А непосредственное вовлечение молодых людей в творческий процесс оказывало огромное влияние на всю их последующую деятельность. Я бы мог привести десятки примеров, подтверждавших эту мысль, но ограничусь несколькими.
«Я тогда работал в КБ всего два года, считался молодым специалистом, — вспоминает конструктор Борис Лебедев. — Георгий Николаевич тогда был еще заместителем Главного. По управлению. И вот как-то мне поручили проверить, компонуются ли новые блоки одной из систем в проектируемом объекте. Я поработал с полученными габаритами, убедился, что они не совсем устраивали нас по своей конфигурации, уточнил что нужно, подготовил письмо в смежную организацию с просьбой рассмотреть теперь уже наши предложения и принес все на подпись Бабакину.
Когда я зашел к нему в кабинет, а секретарь ему тогда не полагался, то увидел, что он погружен в чтение какого-то толстого тома. Я хотел выйти, чтобы зайти позже. Но поздно — он увидел меня и спросил:
— Что у вас?
Я объяснил.
— Все размеры правильны? Вы все проверили?
— Да, — ответил я не дрогнувшим голосом. А что я мог сказать иначе? — Да, — повторил я.
Он быстро взглянул на чертежи и подписал все, что я принес.
Я вышел из кабинета весь в сомнении: как же он мог так вроде легкомысленно подписать такой важный документ? Это противоречило моим, правда, еще неглубоким, жизненным понятиям. Я тут же бросился к себе, чтобы еще раз тщательно проверить габаритки. «А вдруг в них все-таки вкралась ошибка?» — эта мысль буквально жгла меня, не давала дышать спокойно. Проверив все тщательнейшим образом, я убедился, что опасения мои не обоснованы. И ошибки, слава богу, нет.
С тех пор у меня резко изменилось представление о моей личной ответственности. И вот уж сколько лет я работаю, а тот день помню — он стал переломным. Да и не только у меня был такой день…»
Георгия Николаевича отличала какая-то необыкновенная простота взаимоотношений, которая всегда устанавливалась там, куда он попадал. Иногда было просто удивительно, как легко и непринужденно он разговаривал с людьми совершенно различных должностных уровней. Он звонил в самые высокие инстанции и без извинений и оговорок приступал к беседе сразу же, лишь представившись, — он был уверен, что его воспримут именно так, как ему было нужно — по-деловому. Но в случаях, казалось бы, ординарных, мог и пожертвовать своими личными планами. Слово тому же Лебедеву.
«Уже несколько лет, как Георгий Николаевич руководил КБ. Случилось так, что как-то ближе к концу рабочего дня он вызвал начальника отдела, в котором я работал, и меня. Посоветоваться по какому-то вопросу. Попасть к Бабакину всегда было интересно, поучительно и желанно. Но в этот раз я особой радости не испытывал: к несчастью, на этот день у меня были билеты во МХАТ. Какое уж тут обсуждение, если день на исходе и до начала спектакля остается не так уж и много времени… Тем более что билеты у меня, а предупредить жену, с которой встреча была оговорена заранее, я уже не мог. «Вот попал», — мысленно огорчался я. И на вопросы Георгия Николаевича отвечал вяло, скомкано… Мысли были заняты другим. Георгий Николаевич почувствовал, что здесь что-то не так. Он спросил:
— Борис, что с тобой?
Я помялся и, не придумав, что соврать, честно говорю, что у меня билеты в театр на… и так далее.
Бабакин улыбнулся:
— Что же ты молчал? Это же такой замечательный спектакль. Я его тоже недавно смотрел, и он мне очень понравился… Знаешь что? Поезжай немедленно. Успеешь? — спросил он.
— Если поднажму, — вставая со стула, ответил я, еще не веря в чудо, — то должен успеть.
А он добавил:
— Если так, давай быстро, — и, увидев мой несколько растерянный взгляд, произнес: — Соберемся завтра в это же время».
А вот другой пример работы с молодыми специалистами, приходящими впервые на производство. Сначала вопрос — найдется ли, как вы думаете, хоть один человек, который не скажет: «Молодого надо опекать, ему нужно помочь вписаться в коллектив?» И так далее… А что зачастую получается на деле? Красивые фразы иногда становятся пустыми декларациями. И вовсе не потому, что старые производственники плохие люди. Нет. Более опытному товарищу проще многие вопросы решать самому, чем долго и нудно объяснять, да еще опасаться, что будешь понят неверно, и в итоге все придется переделывать. Работа с молодыми требует огромного внимания и понимания ее значения. И как важно, если у ветерана, и в первую голову у руководителя, есть к этому вкус! Тогда и все нижестоящие звенья будут работать как надо.
Георгий Николаевич был очень внимателен к тем, кто только-только начинал свой трудовой путь. Нет сомнения в том, что тут дело не только в его изначальной доброте. Убежденный в том, что своим нынешним положением он во многом обязан людям, встречавшимся на его жизненном пути, теперь он так выплачивал долг — добром за добро. Он поддерживал талантливую молодежь, всегда относился с уважением к дерзающим, творческим ребятам.
Несмотря на огромный дефицит личного времени, он часто сам брался за руководство дипломниками, приходящими в КБ. И относился к этой ответственной добровольно возложенной на себя обязанности далеко не формально.
Один из бывших его подчиненных, ныне кандидат технических наук Владимир Асеев вспоминает:
«Нас, группу дипломников человек 15–20, впервые пришедших в КБ, Георгий Николаевич принял очень приветливо, с каждым поздоровался за руку, представился сам и после того как мы, чувствуя себя весьма робко, уселись на кончики стульев, боясь от волнения шелохнуться (как же, нас принимает сам Главный!), рассказал нам о коллективе, в котором после окончания института мы будем трудиться, о его традициях. И о заданиях, которые получила фирма. Он сказал, что не может допустить, чтобы дипломы носили отвлеченный, не прикладной характер. «Мы знаем, — сказал он, — что бывают случаи, когда дипломы пишут лишь бы защититься. Мы так не хотим». Он объяснил свою позицию тем, что предстоящие задачи настолько сложны и масштабны, что нужно сделать не просто дипломы, а дипломы, накрепко связанные с будущей работой. «Конечно, это труднее, — говорил Георгий Николаевич, — но в этом случае время вашего выхода на режим будет сокращено». Так, конечно, и получилось… Я попал сразу же под начало к нему — он сам взялся руководить моим дипломным проектированием. У меня это вызвало, по-честному, двойственное чувство. С одной стороны, руководитель — Главный… Это не шутка. А с другой… Разве хватит у него на меня времени? Тему проекта он предложил наисовременнейшую, такую, о которой можно только мечтать, — «Посадка на Марс». С тех пор уже отлетало шесть «марсов», а тогда… тогда до них было далеко, а опыта никакого. Ведь «Марс-1» запускался еще в шестьдесят втором году. Когда я еще в школе учился.
