Иван Драченко - На крыльях мужества
- Начальник штаба, послушайте, - сказал командир.
Майор Спащанский взял трубку:
- Так... - Начштаба отыскал пункт на карте. - Понял. Высылаем. Доложил командиру: - Срочно требует выслать шестерку.
- Куда?
- Туда же, за перевал, - и красным карандашом округлил цель на карте.
- Погода неустойчивая, обстановка сложная. Кого послать? - решал командир полка.
- Александр Андреевич, - обратился он к майору Девятьярову, - придется вам возглавить группу. Полукаров пойдет заместителем.
Взлетели. Высота облачности несколько увеличилась, видимость хорошая. Впереди показался перевал. Вершина его, казалось, была прикрыта сплошным пластом облаков. На карте в прямоугольничке стояла цифра "502". Это максимальная высота.
- "Сокол", я "Грач-три", сообщите погоду в районе цели! - запрашивал Девятьяров.
- Погода хорошая, - отвечала станция наведения.
Вот и перевал. Приземистые хвойные деревья прижались на его пиках. За их верхушки цеплялись рваные клочья облаков.
"Вот так хорошая погода! - недовольно подумал я. - Влезли в омут. При такой облачности и не заметишь, как в гору врежешься..."
Самолеты летели на высоте десяти - пятнадцати метров, чуть-чуть не цепляя за верхушки деревьев. Тело как будто налилось свинцом. Руки и ноги стали терять чувствительность - напряжение приближалось к критической точке. Положение опасное: то овальные, то острые глыбы, мелькая, убегали под самолет. Зрение и нервы на пределе. Наконец, почувствовал, как облака становятся все выше и выше. Лучше стали освещены предметы. Впереди расстилалась долина с небольшой рекой. Через несколько минут - цель. Высота облаков позволила наносить бомбово-штурмовой удар с пикирования.
Заговорили зенитки, черные клочья дыма от разрывов снарядов преграждали путь самолетам. Но штурмовики, окутанные со всех сторон "шапками", маневрируя, приближались к точке ввода в пикирование.
- Атака! Бей заклятых врагов! - раздалась команда ведущего.
Сорвались с балок реактивные снаряды, на головы фашистов полетели бомбы. Выйдя из пикирования, самолеты друг за другом стремительно взмыли вверх, набирая высоту для следующей атаки с индивидуальным прицеливанием.
Зенитки ахают часто-часто, торопятся, снаряд за снарядом посылают по штурмовикам.
Маневрирую энергично, казалось бы, ни одной секунды не выдерживаю установившегося режима полета. И вдруг раздался резкий хлопок, самолет подбросило вверх и повалило на левое крыло, в котором зияла большая пробоина.
- Вот это рвануло, какую дыру выхватил, - со вздохом вырвалось у стрелка. - Тяжело, командир?..
- Очень, сильно валит.
- Домой пойдем?
- Домой! А куда же больше?
Ввел самолет в разворот, чтобы установить обратный курс. Но здесь произошло совершенно непредвиденное: внезапно надвинувшаяся волна низких, почти до самой земли сплошных облаков преградила путь. Мутная пелена окутала самолет со всех сторон.
"Что делать? - тревожно билась мысль. - Снижаться, чтобы пробить облачность? Нельзя: местность гористая, можно столкнуться с землей"
Выхода другого нет, как взять курс на свой аэродром. Надо выдерживать безопасную высоту - не меньше тысячи метров и, по расчетному времени, миновав перевал, с небольшой вертикальной скоростью снижения пробивать облака в районе аэродрома. Только так! - другого решения и не могло быть.
Курс полета на аэродром составлял тридцать градусов, и некоторое время надо было идти почти вдоль линии фронта.
"Главное - спокойствие", - подбадривал себя.
Плавными движениями руля поворота установил нужный курс, набрал высоту. Посмотрел на другие пилотажно-навигационные приборы и приборы контроля, винтомоторной группы. Снова бросил взгляд на. компас. Диву дался: он показывал курс двести семьдесят градусов, прямо в сторону немцев!
"Дыра в плоскости дает о себе знать, - забеспокоился я. - Самолет кренит и разворачивает влево".
Несколько раз устанавливал необходимый курс на свою территорию и, увлекшись, поздно заметил, как самолет перешел на резкое снижение. Мгновенно ручку управления взял на себя. Перед глазами в мутной мгле мелькнули горы, покрытые хвойным лесом. Самолет задел за верхушки деревьев и вновь устремился вверх. Будто кипятком ошпарило тело. Оно пылало огнем. Крупные капли пота потекли за воротник гимнастерки. В открытой кабине запахло хвоей. Темно-зеленые иголки блестели на левом рукаве, на коленях. Вопрос жизни или смерти решался долями секунды. .
"Вот это карпатский сюрприз, - мелькнула мысль, - как бы он еще не повторился..."
Стрелка бензочасов с каждой минутой показывала, что всё меньше оставалось горючего. Прикинул, приблизительное свое местонахождение - более ста километров от линии фронта, на территории, занятой гитлеровцами.
Снова и снова сверлит вопрос: "Что же делать? Как найти выход?"
Выход только один: тянуть к аэродрому. А для этого надо пробивать облака.
Придав самолету скорость снижения (три - пять метров в секунду), надеюсь вовремя заметить землю и избежать столкновения с ней. Нервы - как струна. И ничего в мире больше не существует, кроме самолета и земли.
Проходят секунды, доли секунд... Теряется высота, а земли все нет. Время как бы остановилось. Но надо обнаружить землю. Надо! Надо!.. Вот если бы можно было остановить самолет, отдышаться, осмотреться повнимательнее. А сердце колотится - никогда раньше не слышал его стука...
Но что это? В кабине стало светлее. Напрягаю последние силы.
- Леша, смотри в оба! - кричу стрелку.
- Понял.
Как на утренней заре, постепенно рассеивалась призрачная темнота в кабине.
- Командир, вода просматривается! - закричал стрелок и запрыгал от радости на своем качающемся сиденье.
- Вижу, - ответил я.
Самолет вывалился из облаков на высоте примерно ста метров от поверхности небольшой горной речушки, протекающей по ущелью. Образующие его горы были окутаны облаками, просматривались только их подножия. Стоило буквально чуть-чуть уклониться вправо или влево, и катастрофа неминуема. Я провел кожаной шершавой перчаткой по мокрому лбу. Сердце запрыгало от радости. Какое счастье! Самолет под облаками в узком ущелье!
"Такое может произойти, вероятно, один раз в жизни", - думал я.
Полет проходил вдоль ущелья по руслу речонки, которая игриво текла с юга на север. В этом районе подобных речушек много. Все они тянутся в северном направлении и впадают в реку, несущую свои воды на северо-восток. Определить название не представлялось возможным: при полете в узком извилистом ущелье на малой высоте даже бросить взгляд на карту было рискованно. Да и особой необходимости не было - сохранялась общая ориентировка.
"По ущелью выйти в долину реки Вислока, - созрел план дальнейших действий, - и, сделав затем резкий разворот вправо, следовать кратчайшим путем, чтобы пересечь линию фронта в районе города Кросно, который находится в руках советских войск".
