Черубина де Габриак - Исповедь

Май возвращается с долгими днями,
едут, могучими правя конями,
рыцари Франции, — первым Рейно.
Дом Эранбор, проезжая с друзьями,
он никогда не посмотрит в окно.

           Ах, Рейно, мой друг.

А в окне — Эранбор. Она шьет шелками
пестрый узор на святой орифламме.
Видит она — проезжают рядами рыцари
Франции — первым Рейно.
Не молчит в ней сердце — кричит оно:

           Ах, Рейно, мой друг.

«Если когда-то, о рыцарь мой, с Вами
я не могла обменяться словами,
как в тот день тосковали Вы, граф».
«Дочь короля, изменили Вы сами,
верного друга забвенью предав»….

           Ах, Рейно, мой друг.

«Разве, Рейно, изменила я Вам.
Пойду на мощах я поклясться во храм
в присутствии ста благородных дам:
лишь вы прикасались к моим устам.
Раскайтесь. Вам сердце я вновь отдам.»

           Ах, Рейно, мой друг.

И граф Рейно взбежал по ступеням,
могучий в плечах, стройнее оленя,
кудри парчи золотой драгоценней.
Кто на земле красотой совершенней?
Пред Эранбор он заплакал в волненьи.

           Ах, Рейно, мой друг.

Вот он на башню пошел к своей даме,
сел он под полог, расшитый цветами,
вновь Эранбор он коснулся устами…
Прежней любви загорелось в них пламя.

Ах, Рейно, мой друг.

Прекрасная Доэтта у окна.
Книгу читает, но книга ей скучна,
друга Доона вспоминает она,
он в дальних краях, где идет война.

           И вот — в сердце боль.

Оруженосец у лестницы зала
остановился и коня разнуздал он.
Прекрасная Доэтта к нему сбежала,
еще она вести злой не слыхала.

           И вот — в сердце боль.

Прекрасной Доэтты слова звучат:
«Когда господин мой вернется назад?»
Но скорбно гонец уклоняет свой взгляд.
Без чувств Доэтта упала у врат.

           И вот — в сердце боль.

К прекрасной Доэтте вернулись силы,
к гонцу она очи свои обратила,
а сердце обидою горькой заныло
о том, что уже не вернется милый.

           И вот — в сердце боль.

Прекрасная Доэтта говорит:
«Где тот, кого сердце любить мне велит?»
«О, дама, пусть Бог Вас от бед сохранит.
Господин мой умер. В бою убит.»

           И вот — в сердце боль.

Прекрасной Доэтты душа томится:
«Зачем уезжали Вы, милый мой рыцарь.
Отныне навек облекусь власяницей.
Сброшены с плеч горностай и куницы».

           И вот — в сердце боль.

«Ради Вас постригусь я в церкви,
ради Вас построю такой храм,
что в день, когда праздник торжественный там,
изменник, любовь отвергающий сам,
дороги не сыщет к его воротам».

           И вот — в сердце боль.

Прекрасной Доэтты обет вершится:
высок ее храм и все выше стремится.
В него каждая дама и каждый рыцарь
от мук любовных идут исцелиться.

           И вот — в сердце боль.
           Ради Вас постригусь я в церкви.

Пашня, бывшая под паром
Зимней влажности могилы,
Превратилась в светоч — тело
Белоснежного цветка.

Станут чашечка и венчик
Ликом и крылами света,
Сам Христос тебя из гроба
Вводит в светлые эоны.

О, как звездный хор трепещет,
Как все ангелы на небе
Красоте земной ликуют,
Нежно смерть преодолевшей…
Ты пришел в земной одежде,
Но для тленья недоступной,
Ангелы отныне рады
Человеку в царстве духов.

И для них земные краски
Все очищены Тобою…
Человечества и Бога
Добрый облик твой связует.

В моих слезах тебя я уловляю,
Как в зеркале, разбившемся о жемчуг,
Но жемчуг этот — множество зеркал…

Ты в зеркале моих очей живешь,
Разбилось зеркало, но каждый жемчуг,
Стекая, отражает всё ж твой лик.

О, кроткий Иисус,
В огонь твой рвусь,
Себя прокалить,
Тебя возлюбить.

Почто не горю,
Почто не люблю
Тебя, мой Христос?
О, скорбный мороз!..

С горних стран
Пал туман
           Недвижимый…

От земли
Отошли
           Серафимы.

День иссяк,
Ночи мрак
           Встал над нами,

Но меж звезд
Блещет мост
           Жемчугами.

И в огне
В вышине
           Шлем и латы,

Вестник наш
Верный страж
           Гость крылатый.

Все сердца
До конца
           Поразила

Божья речь,
Звонкий меч
           Михаила.

Из Бога родимся, в Христе умираем
И в Духе Святом снова жить начинаем.