Валентин Берестов - Избранные произведения. Т. I. Стихи, повести, рассказы, воспоминания
— Знаете, я думаю, воля нужна таким людям только в одном случае — когда приходится по какой-то причине прервать работу.
Я понял это как намек и начал прощаться.
— Минутку, — сказал Федя и постучался в дверь ванной. Там была фотолаборатория. В ней работал Витя. Он вышел и протянул Феде портрет какой-то девушки, но, заметив меня, покраснел и потянул было портрет обратно. Поздно. С портрета глядели серые блестящие глаза Лили Мезенцевой. Я первый нарушил молчание.
— Что это у нее в руках? — спросил я. — Муфта?
— Какая муфта? — удивился Витя. — Собака!
— Надо сделать собаку по-человечески. — распорядился Федя. Витя взял портрет и что-то записал на обороте карандашиком.
— Ладно, — сказал он. — Я отретуширую.
Он показал Феде маленькую карточку. И я успел разглядеть на обороте надпись, сделанную Лилиным почерком: «Пусть эта фотография заменит вам меня живую». Федя побледнел. Витя пришел ему на выручку:
— Мы ее вовлекаем в кружок, а она не верит. Думает, кто-то в нее влюблен. Чудачка! Неужели ее не интересуют новые направления в науке?
— А зачем портрет?
— Надо продолжать игру. Иначе спугнем.
Федя с благодарностью посмотрел на товарища.
— В общем молодец! Нехудо получилось. Собака — деталь. Главное — глаза.
«Тут что-то не так», — думал я, сидя на палубе речного трамвайчика. И на секунду ощутил боль и неловкость в груди, которые у меня связаны с влюбленностью. И стыд. Словно я, думая об этом, вроде бы сплетничаю. И я стал смотреть на Неву.
КОШКА БЕЖИТ СО СКОРОСТЬЮ ЗВУКА
У меня так получается, что я либо сразу осваиваюсь с людьми, либо уж навсегда остаюсь в их присутствии застенчивым. Я знал, что с Лилей или, скажем, с Федей я всегда буду на «вы». Втайне я всегда буду считать их дружбу ко мне каким-то не вполне объяснимым подарком судьбы.
Другое дело — Витя. У меня такое чувство, будто я знал его с детства. И совсем не нужно каждый раз беспокоиться, нравлюсь я ему или нет. Мы с радостью открывали друг друга.
Мы с Лилей придумали игру: выбирали, какие десять романов взять с собой в космический полет. И никак не могли прийти к соглашению. Я рассказал об этом Вите.
— Что взять? Да хоть всю библиотеку имени Салтыкова-Щедрина. Мы возьмем микрофильмы. Знаешь, сколько их влезет в чемоданчик для коньков? А вот чего бы не забыть в спешке: музыку! Вообрази: летит ракета. В одном иллюминаторе черная ночь, звезды, в другом — яркое солнце. Кто стоит, вернее — сидит, на вахте, кто снимает показания приборов, кто спит, кто читает. И все время слышна тихая музыка. В ней — вся Земля!
Я решил обязательно научиться слушать серьезную музыку, чтобы не хлопать ушами в космическом корабле.
— А как ты определишь в ракете расстояние от Солнца? — продолжал Витя. — Очень просто. С помощью градусника. В космосе чем дальше от Солнца находится изолированное тело, тем меньше его температура. Только на нашем термометре вместо градусов будет шкала с единицами расстояния. Это изобрел ваш московский космонавт. Он живет на Новосущевской…
Где именно повесят такой градусник, спрашивать почему-то было неловко.
Был холодный, пасмурный день. Мы шли по песку вдоль Петропавловской крепости. Прошли мимо какой-то будочки. Оттуда выглянула женщина и потребовала денег. Дали ей по рублю и пошли дальше. Опять будочка.
— Слушай, за что с нас взяли деньги?
Витя поглядел на серую, неприветливую Неву, на полоску мокрого песка, и расхохотался.
— Мы с тобой прошли через пляж. Сейчас это самое безлюдное место в городе.
Полил дождь, и мы поехали в общежитие, где жил Витя.
— Как ты относишься к любви? — спросил Витя в трамвае.
— Не знаю, — честно ответил я. Он тоже не знал.
В общежитие меня пропустили не сразу.
— Ни паспорта, ни студенческого билета, — сказал пожилой комендант. — Вот ведь какой конгломерат получается. Ладно, проходи. Видно, что учебный парнишка.
И опять мне повезло. Опять этот вид, внушающий доверие. Витя жил один в опустевшей на лето комнате. Шесть кроватей, четыре тумбочки, полумрак и шум дождя за окном. Мы нашли копченую колбасу, запили ее кипятком и улеглись на кроватях поверх одеял.
— Реши физическую задачу, — предложил Витя. — Берем кошку, подвешиваем ей на хвост жестянку и, — Витя сделал движение ногой, — сообщаем кошке некоторое ускорение «а». Чем быстрее бежит кошка, тем громче звенит жестянка. Чем громче звенит жестянка, тем быстрее бежит кошка. Спрашивается: когда «а» будет равно нулю, то есть скорость кошки станет постоянной?
— Когда кошка сдохнет, — сообразил я.
— Нет, это идеальная кошка. Мы условились, что она физическое тело, способное передвигаться в пространстве с какой угодно скоростью и улавливать звуки любой интенсивности. Ну? Серый ты человек!
— Когда кошка будет бежать со скоростью звука, — радостно выпалил я.
Витя расхохотался, дал точный ответ, но, к стыду своему, я его тут же позабыл.
МОЛОДОЙ МОРЯК ВСЕЛЕННОЙ
Мы засиделись до ночи. Дождь не переставал. Возвращаться к Мезенцевым было поздно. Тогда Витя решил оставить меня ночевать. Он вызвался позвонить Лиле, чтобы та за меня не беспокоилась. Телефон Лили он помнил наизусть. «Что у них такое?» — подумал я и, как всегда, смутился.
— Федя — очень азартный человек, — сообщил Витя. — Идем мы с ним по Невскому. Навстречу девушка. Федя говорит: «Какое хорошее лицо! Спорим, что вовлеку ее в кружок!» Пошел за ней, выследил, где живет, цветы носил, в кино водил и, представь себе, вовлек! Она сначала решила, что Федя в нее влюблен, сама влюбилась, а потом поняла наши задачи и отлично сотрудничает. И даже не студентка. Ученица ремесленного училища. И вот чудачка — тоже шарахнулась, когда узнала, чем мы занимаемся. Фантастика, видите ли! Зато поверила, что человек влюбился в нее с первого взгляда. Это ей не показалось фантастикой. А что? Живешь-живешь, и вдруг кто-то тебя полюбит. Разве это не фантастика?
Уходя, Витя вынул из-под подушки тетрадь.
— Полистай для развлечения.
Среди стихов про Дедала и Икара, цитат из Циолковского и Сирано де Бержерака я нашел близкую моей душе запись:
«Свобода — осознанная необходимость. С сегодняшнего дня ввожу железный режим.
6 часов. Подъем.
6.00–6.30. Зарядка. Туалет. Чай.
6.30–7.00. Изучение иностранных языков.
7.00–8.00. Пешком до университета. Размышления.
8.00–15.00. Занятия в университете.
На неинтересных лекциях — сон и чтение художественной литературы.
15.00–16.00. Обед. Прогулка. Общение с людьми.
