Михаил Петров - В дни войны и мира
…Кремль, кабинет В. И. Ленина. Книги на простенькой этажерке. Среди них — и французско-болгарский словарь. На титульном листе его — надпись:
«Нашему любимому учителю и незаменимому вождю всемирной пролетарской революции тов. Ленину от ЦК БК партии. За ЦК Г. Димитров. Москва, 5.III.1921 г.»
И оживает история. В 1921 году Георгий Димитров участвовал в работе III конгресса Коминтерна. Здесь-то впервые и произошла их встреча с В. И. Лениным.
Владимир Ильич долго и обстоятельно расспрашивал Георгия Михайловича об обстановке в Болгарии, о борьбе болгарских коммунистов. На прощание, как вспоминал сам Димитров, сказал:
«Желаю вашей партии и лично Вам наилучших успехов. Мы не сомневаемся, что ваша партия и болгарский народ являются верными друзьями нашей Советской Социалистической Республики».
И снова годы борьбы. В сентябре 1923 года Г. М. Димитров вместе с В. П. Коларовым возглавил на родине антифашистское вооруженное восстание. Но слишком неравными были силы: восстание потопили в крови, а самого Димитрова, эмигрировавшего за границу, фашистские власти Болгарии заочно приговорили к смертной казни.
Подчеркну: этот смертный приговор был первым, но не последним у Георгия Михайловича. В 1926 году, после процесса над руководством Болгарской компартии, — снова зловещее: к смертной казни. На уже упоминавшемся Лейпцигском процессе, где Георгий Димитров из подсудимого превратился в грозного судью над фашизмом, взбешенный Геринг тоже грозил Г. М. Димитрову расправой, едва только тот выйдет из зала суда.
Итак, трижды над его головой зависал дамоклов меч. Но, глубоко веря в неизбежную победу коммунизма, Г. М. Димитров даже в этих условиях восклицал в своей заключительной речи перед фашистскими судьями там, в Лейпциге:
«Мы, коммунисты, можем сейчас не менее решительно, чем старик Галилей, сказать: «И все-таки она вертится!»
Колесо истории вертится… Оно вертится и будет вертеться до окончательной победы коммунизма!»
* * *Георгий Михайлович многие годы жил и работал затем в Советском Союзе. Климент Ефремович Ворошилов как-то рассказал нам о том, как встречала Москва Димитрова после судебного процесса над ним в Лейпциге.
27 февраля 1934 года московская радиовещательная станция имени Коминтерна разнесла по свету радостную весть о том, что мужественный болгарский революционер Георгий Димитров и его товарищи освобождены из фашистской тюрьмы. В тот же день на Центральном аэродроме советской столицы дорогих гостей встречали тысячи людей с букетами живых цветов. Казалось, и мороз, и февральская колючая метель отступили перед теплом и радушием москвичей. Радостные улыбки, возгласы приветствий. Бывших узников фашизма едва ли не на руках отнесли к поджидавшим их машинам.
Вот так их встречали повсюду. Работая над этими воспоминаниями в одном из архивов, я обнаружил номер газеты «Вечерняя Москва» за 2 марта 1934 года. В нем — материал о Георгии Димитрове и его товарищах. Нет, не репортаж об их встрече на Центральном аэродроме. Газета сообщала о том, как болгарские коммунисты были приняты на студии кинохроники. Вот выдержка из того репортажа:
«В павильоне кинохроники — аврал. Сквозь шумящую Москву автомобили мчали к Брянскому переулку трех солдат коммунизма, вырванных из вражеского плена. Они — Димитров, Танев, Попов — появятся теперь на звуковом советском экране…Три человека, прожившие год в казематной мгле, невольно жмурятся. Съемка пошла. «Мы теперь на свободе, в Советской стране, в нашей стране, — говорит Димитров, — в нашей собственной великой стране! Но многие и многие остались узниками немецкого фашизма. Среди них — Тельман. И освобождение их является долгом чести пролетариата всего мира. Да здравствует Советский Союз — самая большая гарантия победы пролетариата в других странах!»
От шеренги операторов отделяются два человека. Они проходят под световым водопадом юпитеров. Да это же укротители стратосферы — широкоплечий взволнованный Прокофьев и весело улыбающийся Годунов! Две руки встречаются над столом; рукопожатие, долгое и крепкое, как объятие, и пионер стратоплавания дружеским поцелуем приветствует Димитрова…»
Тюрьмы, эмиграция и другие лишения уже давно подтачивали здоровье Георгия Михайловича. Ему требовалось серьезное и длительное лечение. Но прошло немногим более года после его приезда в Москву с Лейпцигского процесса, как мир снова услышал голос этого мужественного борца с фашизмом.
…Июль 1935 года. Москва встречает новых гостей. На Моховой, в Охотном ряду, на Пушкинской, у гостиниц «Метрополь» и «Националь» в густом людском потоке то и дело можно заметить иностранцев. В одиночку и группами. Они обмениваются дружескими приветствиями с москвичами, слышится разноязычная речь и неизменное русское «Товарищ!». Это звучит как пролетарский пароль.
А произносящие это слово — посланцы 65 коммунистических партий мира и целого ряда международных организаций, прибывшие на VII конгресс Коммунистического Интернационала.
Вот на этом-то конгрессе с основным докладом и выступил Георгий Димитров. В своей страстной речи он с классовых позиций охарактеризовал фашизм как открыто террористическую диктатуру наиболее реакционных, шовинистических элементов, ставленников промышленного и финансового капитала. А германский фашизм, по его же определению, — это ударный кулак международной контрреволюции, главный поджигатель империалистической войны, готовящий крестовый поход против Советского Союза — великого отечества трудящихся всего мира.
Да, над миром все плотнее сгущались тучи войны. Прогрессивное человечество еще жило под впечатлением закончившегося VII конгресса Коминтерна, когда в республиканской Испании был выплеснут в эфир пароль франкистских мятежников «Над всей Испанией безоблачное небо», означавший начало похода против законно избранного правительства этой страны.
Черный бунт франкистов едва ли не сразу перерос в открытую интервенцию немецких и итальянских фашистов. Но одновременно огнем и мечом был проверен и призыв к единству антифашистских сил, прозвучавший на VII конгрессе Коминтерна. На помощь республиканцам из многих стран мира прибыли добровольцы, в том числе и советские, чтобы на испанской земле выполнить свой интернациональный долг, остановить фашизм.
Эта была первая проба сил миролюбивого человечества в борьбе с самым мрачным исчадием империализма. К сожалению, в испанских событиях верх одержал фашизм. Люди моего поколения с болью в сердце читали известия о том, что мятежники вместе с гитлеровцами и чернорубашечниками Муссолини теснят не имеющие боевого опыта, плохо вооруженные отряды республиканцев. Кровь закипала в жилах от возмущения, когда нам показывали кадры кинохроники, на которых были запечатлены пылающий Мадрид и Барселона, десятки тысяч беженцев, бредущих с жалким скарбом по пыльным дорогам. А над ними то и дело появлялись воздушные стервятники с черно-белыми крестами…
