Миясат Шурпаева - Предания старины глубокой
Вернувшись домой, Айшат с Мусибутой с трудом навели порядок. Друзья и родственники Мусибуты открыто осуждали беззаконие нукеров в отношении Мусибуты. Услышав об этом, Агалар-хан опять послал нукеров к Мусибуте. Но и в этот раз кто-то предупредил его. И снова успел он с женой вынести из дома самое необходимое, и снова никого не застали в доме погромщики. Треск, шум и громкие крики долго раздавались из дома Мусибуты. Возвратившись домой, Мусибута увидел в своем доме большой костер – это горели его книги. В доме не осталось ни одной целой посудины, ни одной целой занавески на окнах или паласа на полу; все было изодрано в клочья. На этот раз тоже Мусибута и Айшат собрали обломки, привели в порядок жилье. Кое-какую посуду принесли соседи и друзья, а с продуктами помогли друзья и родные. Но хан на этом не успокоился, в течение нескольких месяцев, семь раз грабили нукеры дом Мусибуты. Когда грабители явились в седьмой раз, Айшат сказала мужу: “Наверное какой-то злой дух говорит хану, что оружие у тебя. А может хан видит это во сне? Надо бы избавиться от этой напасти…” Скрытно от всех Мусибута завел жену с ребенком на руках в соседский сарай, что был расположен рядом с их домом. Дело было зимой и на Айшат была накинута овчинная горская шубка с длинными узкими рукавами. Мусибута спрятанное в этом сарае оружие Нуцалхана сунул в рукава шубы и разобрав заднюю стенку сарая, выпроводил оттуда Айшат с ребенком: “Уходи, родная” Мусибута надеялся, что пока нукеры орудовали в его доме, Айшат сумеет выйти из Кумуха незамеченной. Так оно и вышло, Айшат удалось выйти из Кумуха и быстрым шагом она направилась по дороге, ведущей в Хунзах. Через несколько часов по дороге ее встретил брат одного из хунзахских нукеров, возвращающийся откуда-то домой. Узнав Айшат, он удивился, что в такой поздний час она одна с ребенком оказалась на этой дороге, но допытываться не стал, поскакал мимо. Айшат все шла и шла, когда она перешла уже по мосту бурную реку, услышала доносившийся сзади быстрый конский топот. Догадалась: “Это погоня!” Быстро вернулась на мост, вынула из рукавов шубы тяжелое. оружие и бросила его с моста в реку и… пошла дальше, хорошо приметив место, где легло заветное оружие на дно. Через некоторое время ханские нукеры догнали ее и остановили.
– Куда путь держишь?
– Иду, куда глаза глядят. Что еще мне остается делать? Не могу же я живьем с малышкой лечь в могилу? Нет от хана нам житья, иду искать себе пристанище.
– А где другие дети?
– Не знаю. Наверное разбежались по знакомым.
– А что ты несешь?
– Что я могу нести? У меня на руках ребенок, да тяжелая шуба на плечах… Что еще я могу нести?
– Обыскать ее! – приказал старший нукер.
Обыскали, на ничего не обнаружили. Тогда нукеры вернули ее обратно домой и после этого хан, убедившись, что нет у них оружия, оставил в покое. Через несколько дней Мусибута сообщил жене Нуцалхана, где находится оружие, завещанное детям Нуцалхана.
Амма-Гази и Агалар-хан
У одной кумухской женщины, по имени Айша, было двое сыновей. Старшего звали Гази, а младшего – Гасан. Старшего почему-то кумухцы называли не просто Гази, а Амма-Гази. Почему это имя к нему пристало, из нынешнего поколения никто не знал. Отца у ребят не было. Гази был юноша, а Гасан – мальчик девяти-десяти лет.
Однажды Гази взял с собой Гасана и пошел на свой луг, собирать давно скошенное и уже высохшее сено. Гази собирал сено, клал вьюки на ослов, а Гасан пригонял ослов домой, где мать снимала сено и отправляла сына обратно. Дорога же лежала через ущелье.
Как-то рано утром, когда Амма-Гази отправлялся на луг, он прихватил с собой охотничье ружье на случай, если попадется заяц или лиса. Но поохотиться не пришлось. Во второй половине дня провожая Гасана в очередной раз с навьюченными ишаками, Амма-Гази отдал ружье брату, чтобы тот снес домой. Гасан шел с ружьем, накинутым через плечо, погоняя ослов. Навстречу ему вышел ханский нукер.
– Эй, куда ты несешь это ружье? – крикнул нукер.
– Это ружье моего брата Гази, несу домой, – ответил Гасан.
– Ну-ка, дай его сюда, – нукер протянул руку.
– У ружья есть хозяин, и я его тебе не отдам, отказался Гасан. Нукер нанес Гасану несколько ударов и отнял ружье. Гасан стал кричать, требовать ружье обратно.
– Вот так выстрелю в лоб и продырявлю! – сказал нукер и выстрелил. Гасан схватился за живот, куда попала пуля.
Оставив Гасана в таком состоянии, ханский нукер ушел, а Гасан стал карабкаться по дороге, по которой пошли его ослы. Кругом не было ни души. Когда Гасан дошел до мечети Юсуп-кадия, что повисла над скалами на самой окраине села, он лишился сил и упал.
Ослы же с сеном спокойно добрались до дома. Айшат немного удивилась, что с ними нет сына и подумала: где-то задержался, вот-вот подойдет. Она сняла сено, а сына все не было, и она решила пойти ему навстречу, узнать, что его так задержало. Вдруг возле мечети на дороге она увидела на земле скорчившегося Гасана. Мать подбежала к нему:
– Вай Аллах, сын мой, что с тобой? – и взяла на руки. Под ним была лужа крови, а сам был очень бледен. Услышав голос матери, Гасан чуть приоткрыл глаза и хриплым, еле слышным голосом сказал, что его пристрелил ханский нукер. Больше он ничего не смог сказать и умер на руках у матери. А Гази на лугу ждал возвращения брата. Но вместо этого к нему пришло известие о его смерти. Гази, как сумасшедший, бежал в село и долго бегал по домам и улицам в поисках ханского нукера. Насилу мужчины привели его домой и сказали: “Сначала похорони брата, потом мсти за него”.
Похороны Гасана были очень печальные, собралось все село, Айшат, бедная, убиваясь, рвала на себе волосы, требовала дать ей кинжал, чтобы убить кровника.
Амма-Гази посидел на панихиде брата положенные семь дней, затем с заряженным ружьем стал сторожить кровника. Обычно Гази прятался в заброшенном сарае, возле годекана, куда мог явиться нукер. Кто-то донес Агалару, что вот-де Гази выслеживает твоего нукера, хочет его убить. Агалар же в свою очередь послал за Гази, велел немедленно привести его.
С тем же заряженным ружьем Амма-Гази явился к хану.
– Говорят, ты ходишь с этим ружьем и выслеживаешь моего нукера. Но знай, если ты его убьешь, я твои внутренности разбросаю по улочкам города! – заявил рассерженный хан.
– Хан, ты делай со мной, что хочешь. Но если я где-нибудь его встречу, я убью этого виновного человека, который убил моего, ни в чем не повинного брата! – ответил Амма-Гази.
Кумухские мужчины, прослышавшие о разговоре Гази с ханом, стали успокаивать Гази, уговаривать его не поступать опрометчиво. Говорили ему, что с ханом шутки плохи, предупреждали, что Гази сам себя угробит и умножит горе своей матери. Много с ним говорили старожилы Кумуха, взывали к уму разуму. Но Гази был непреклонен и сказал: если враг ему попадется на глаза, он убьет его. Тогда старики решили поговорить с нукером хана, чтобы тот, учитывая свою вину, или уехал из Кумуха, или не появлялся на людях.
