Вадим Старк - Наталья Гончарова
О встрече с поэтом в дни начала его семейной жизни вспоминала цыганка Таня: «Раз всего потом довелось мне его видеть. Месяц, а может и больше после его свадьбы, пошла я как-то утром к Иверской, а оттуда в город, по площади пробираюсь. Гляжу, богатейшая карета, новенькая, четвернею едет мне навстречу. Я было свернула в сторону, только слышу громко кто-то мне из кареты кричит: „Радость моя, Таня, здорово!“ Обернулась я, а это Пушкин, окно опустил, высунулся в него сам, а оттуда мне ручкой поцелуй посылает… А подле него красавица писаная — жена сидит, голубая на ней шуба бархатная, — глядит на меня, улыбается. Уж я не знаю, право, что она об этом подумала, только очень конфузно показалось мне это в ту пору…»
Среди тех, кто тогда в обществе сумел по достоинству оценить этот союз, была почтенная дама Екатерина Евгеньевна Кашкина, двоюродная тетка П. А. Осиповой, сообщившая ей: «Кстати об этом авторе: с тех пор, что он женился, это совсем другой человек — положительный, рассудительный, обожающий свою жену. Она достойна этой метаморфозы, так как утверждают, что она столь же умна, как и красива, — осанка богини, с прелестным лицом; и когда я его встречаю рядом с его прекрасной супругой, он мне невольно напоминает портрет того маленького очень умного и смышленого животного, которое ты угадаешь и без того, чтобы я тебе называла его». Догадаться, какое животное имела в виду Кашкина, нетрудно, но представила она его очень мило.
Сын же Прасковьи Александровны, приятель Пушкина Алексей Вульф, еще задолго до свадьбы, которая все время откладывалась, 28 июня 1830 года записал в дневнике: «Сестра сообщает мне любопытные новости, а именно две свадьбы: брата Александра Яковлевича и Пушкина на Гончаровой, первостатейной московской красавице. Желаю ему быть счастливу, но не знаю, возможно ли надеяться этого с его нравами и его образом мыслей. Если круговая порука есть в порядке вещей, то сколько ему бедному носить рогов, то тем вероятнее, что первым его делом будет развратить жену. Желаю, чтобы я во всем ошибся».
Кажется, в связи с замужеством Натальи Николаевны, наделавшим столько шума в Москве, «бабушке московской» Е. П. Яньковой припомнилась женитьба Осипа Абрамовича Ганнибала на Марии Алексеевне: «Когда она выходила за Ганнибала, то считали этот брак для молодой девушки неравным, и кто-то сложил по этому случаю стишки»:
Нашлась такая дура,
Что не спросясь Амура,
Пошла за Визапура[47].
В веренице встреч и ярких впечатлений начала семейной жизни, кажется, одно должно было напомнить Пушкину былое, увлечения юности, за которые теща укоряла его, а жена ревновала. Уже незадолго до отъезда в Петербург Пушкин с Натальей Николаевной имели возможность присутствовать на благотворительном спектакле «Медея» в зале Благородного собрания, в котором главную роль исполняла княгиня Е. С. Гагарина, для всех тогдашних театралов известная как Екатерина Семенова, великая трагическая актриса. Выйдя замуж за князя Ивана Алексеевича Гагарина, она покинула театр и выступала только на домашней сцене или в благотворительных спектаклях. Первый выход Пушкина с невестой 3 мая 1830 года состоялся, как мы помним, в Благородное собрание, где давали драму А. Коцебу «Ненависть к людям и раскаяние» с участием Семеновой. А незадолго до свадьбы Пушкин подарил ей экземпляр «Бориса Годунова» с надписью на обложке: «Княгине Екатерине Семеновне Гагариной от Пушкина. Семеновой — от сочинителя». Нам неизвестны обстоятельства этой прощальной встречи Пушкина с той, в которую он некогда был влюблен и чье имя занес в свой Дон-Жуанский список. Преувеличенные рассказы о беспутной жизни Пушкина в годы петербургской юности, доходившие до ушей Натальи Ивановны, включали в число его возлюбленных и Семенову. Но хорошо знавший актрису и сам безнадежно в нее влюбленный Н. И. Гнедич полагал, что она вовсе не отвечала ему взаимностью.
Воспитанница театрального училища в Петербурге, она была незаконной дочерью и крепостной учителя кадетского корпуса поручика Жданова, которому ее мать Дарья была подарена богатым смоленским помещиком Путятой за воспитание сына. Сама она 15 лет была в связи с князем Гагариным, от которого имела четверых детей, но только в 1826 году оставила сцену и поселилась с ним в Москве, а в 1828 году вышла за него замуж. Наталья Николаевна видела ее на сцене только в благотворительных спектаклях.
«Медная бабушка»
С самого начала семейной жизни Пушкин по-новому строит свои отношения с семейством Гончаровых, и Наталья Николаевна держит при этом его сторону. Уже 24 февраля Пушкин в совершенно ином тоне, нежели прежде, пишет деду жены. Известив его о состоявшейся свадьбе, Пушкин сообщает: «Вы все еще тревожитесь насчет приданого; моя усиленная просьба состоит в том, чтоб вы не расстраивали для нас уже расстроенного имения; мы же в состоянии ждать».
Родственники жены ожидали, что после свадьбы Пушкин с женой совершит поездку в Полотняный Завод, но он вежливо устраняется от такого визита: «Долг наш и желание были бы ехать к вам в деревню, но мы опасаемся вас обеспокоить и не знаем, в пору ли будет наше посещение».
Впервые Пушкин говорит уже не только от себя, а настойчиво употребляет местоимение «мы», выступая тем самым и от лица жены. Наталья Николаевна делает приписку к письму мужа:
«Любезный дедушка!
Имею счастие известить вас наконец о свадьбе моей и препоручаю мужа моего вашему милостивому расположению. С моей стороны чувства преданности, любви и почтения никогда не изменятся. Сердечно надеюсь, что вы по-прежнему остаетесь моим вернейшим благодетелем. При сем целую ручки ваши и честь имею пребывать навсегда покорная внучка
Наталья Пушкина».
Это первое известное нам письмо Натальи Николаевны, которое она подписывает фамилией Пушкина. Интересно, что Пушкин самым внимательным образом прочел эту маленькую приписку, сделав в ней три исправления. Во-первых, жена ошиблась, написав «с моей стороне» и Пушкин исправил на «стороны». Во-вторых, выражение «преданной любви» он исправил на «преданности, любви». И, наконец, перед «честь имею» приписал «целую ручки ваши».
Это было и первое письмо, написанное Пушкиным на бумаге Полотняного Завода с водяными знаками «АГ. 1830», то есть с инициалами адресата. Ею пользовались все в семействе Гончаровых, а со времени свадьбы и до конца жизни и Пушкин будет писать на гончаровской бумаге.
В другом, не дошедшем до нас письме Пушкин, уже на правах своего человека, даже рекомендует Афанасию Николаевичу Александра Юрьевича Поливанова в качестве жениха для его средней внучки Александры. В том же письме зашла речь и о нижегородской деревне Катунки, выделенной дедом для Натальи Николаевны. Судить об этом позволяет ответ Афанасия Николаевича от 9 апреля: «Сейчас получа письмо ваше, спешу вам на то своим ответом. Как я сказал, что нижегородское имение отдаю трем моим внукам, Катерине, Александре и Наталье, так и ныне подтверждаю тоже. — Паче ваш поверенный может иметь способ совершить сию крепость — с большим моим удовольствием соглашаюсь на то, прося вас покорнейше дать случай мне (чем скорей, тем лучше) видеться с ним и устроить сие дело к окончанию».
