KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Юрий Бурлаков - Папанинская четверка: взлеты и падения

Юрий Бурлаков - Папанинская четверка: взлеты и падения

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Юрий Бурлаков, "Папанинская четверка: взлеты и падения" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Несмотря на предельную занятость, он не отмахнулся от каких-то ребятишек, а очень серьёзно выслушал и задушевно поговорил с нами. Это было чертовски здорово! Впервые в моей одиннадцатилетней жизни взрослый человек – и какой человек, о нём знал весь мир, – разговаривал со мной, как с равным. Кренкель покорил наши детские сердца своей простотой, обаянием, мудростью. Беседа была непродолжительной, но Эрнст Теодорович смог объяснить, что требовалось от нас, мальчишек, тогда же, немедленно, и что потребует от нас жизнь потом, в будущем». («Наш Кренкель», 1975).

Все, знавшие Э.Т. Кренкеля тех лет, однозначно говорят о его необычайной скромности и простоте, несмотря на высокий занимаемый пост. Вспоминает писатель В.Г. Лидин:

«Я почти не встречал человека, менее склонного говорить о себе, о том, что пережито им и что им найдено в удививших мир полярных скитаниях. На вопросы такого порядка Кренкель обычно не только отмалчивался, но и иронической шуткой сразу же отстранял их: «Давай лучше поговорим о Луне или о пиве: что-то горчит за последнее время» или «Ладно, как-нибудь разберёмся. Давай дальше…».

Когда по возвращении с дрейфующей льдины полярников засыпали не только цветами, но и подарками, среди подарков оказался и гипсовый бюст, правда, лишь отдалённо похожий.

– Не знаю, что с ним и делать, – сказал Кренкель, – для городской площади он мал, для квартиры велик, для сада не подходит, станет портить пейзаж, всё-таки в саду цветы…

В зимнюю стужу, когда люди кутаются во всё тёплое, Кренкель носил холодное старенькое пальтишко – не потому, что щеголял закалённостью полярника: кстати, на всю жизнь он заработал ревматизм, – а лишь потому, что всякая внешняя тщета была ему чужда, я знал это пальтишко поистине множество лет и сказал однажды:

– Кажется, я сам куплю тебе новое пальто.

Он удивился:

– А чем это плохо? Оно непромокаемо, пропотел его за несколько зим, – и ушёл, высокий, в стареньком своём холодном пальто, похожий на какого-нибудь неудачника». («Наш Кренкель», 1975).

После возвращения в Москву Эрнсту Теодоровичу почти три года не удавалось взяться за ключ. Руководящая работа в Главсевморпути, депутатские обязанности и другие общественные нагрузки поглощали его целиком. RAEM не появлялся в эфире, а его передатчик стоял в радиоотделе Политехнического музея. Однако, понимая, что подготовка резерва радистов имеет важное оборонное значение, Кренкель в начале 1941 года возобновил деятельность в эфире и выступил с призывом ко всем старым радиолюбителям помочь Осоавиахиму в новом подъёме работы на коротких волнах.

В годы Великой Отечественной войны Эрнст Теодорович выполнял важные поручения командования Главсевморпути: руководил эвакуацией полярников из Москвы, переброской Арктического института из блокадного Ленинграда в Красноярск, в качестве заместителя начальника Главка практически руководил Северным морским путём (Папанин в то время был уполномоченным ГКО в Архангельске и Мурманске).

Н.Н. Стромилов вспоминает эпизод, связанный с военными годами:

«Скончавшийся недавно слесарь-сборщик одного из московских заводов, Л.Д. Миронов, в прошлом партизанский радист, рассказывал мне вот что:

– Кренкеля мы не раз, бывало, вспоминали добрым словом в тылу врага. Да и как не вспомнить? Ведь нам, партизанским радистам, как и ему, приходилось держать связь в условиях, которые вряд ли назовёшь обычными. Лес. Мороз лютый, а костёр разжечь нельзя. Штормовой ветер, пурга. Или осенью по две недели, не переставая, хлещет затяжной ленинградский дождь. Сухой нитки на тебе нет. И всё-таки работаешь. Вспомнишь: на Кренкеля надвигались ледяные валы, ну а на нас – лавины карателей. Какая разница? Выдержал же Кренкель на льдине. И это было примером для нас». («Наш Кренкель», 1975).

Когда после войны возобновилась массовая работа в области радиолюбительства, Эрнст Теодорович стал заместителем председателя Комитета коротковолнового любительства Осоавиахима СССР, членом редколлегии журнала «Радио», председателем оргбюро Центрального радиоклуба. По его инициативе бюро ЦК ВЛКСМ и ЦС Союза Осоавиахима СССР приняли постановление «О развитии работы по коротковолновому радиолюбительству». Для повышения мастерства полярных радистов были организованы радиоклубы на Диксоне, в Тикси и Амдерме.

Однако налаженной жизни семьи Кренкелей подходил конец. Слово А.А. Афанасьеву, в то время начальнику Главсевморпути:

«В 1948 году в моём кабинете раздался звонок кремлёвского телефона.

– Товарищ Афанасьев, говорит секретарь ЦК Кузнецов. У вас работает Герой Советского Союза полярник Кренкель?

– Да, он начальник Управления полярными станциями, опытный и авторитетный руководитель, многие годы зимовал на полярных станциях ещё до зимовки на льдине с Папаниным. Лучший радист, председатель Общества радистов – коротковолновиков. И человек хороший, скромный. Арктику знает и любит.

– Подождите. Характеристика его у нас есть. Решение состоялось. Он освобождён от занимаемой должности, выполняйте решение ЦК.

– А если он пожелает поехать на зимовку в Арктику? Он ведь отличный полярник, – поспешил я.

– Откажите. – И в трубке раздались короткие гудки…

Вызвал, жду его и ничего не понимаю. Это третий Герой Советского Союза – папанинец, которого освобождают. Чехарда какая-то…». (Афанасьев, 2003).

Оставив работу в Главсевморпути, Эрнст Теодорович возглавил в 1948 году один из московских радиозаводов. А с 1951 года и до последнего дня его деятельность была связана с НИИ гидрометеорологического приборостроения в Москве. Здесь он возглавил лабораторию по проектированию автоматических метеостанций, затем – отдел морских метеостанций, а в 1969 году стал директором института.

Вспоминает Д.Я. Суражский, конструктор радиоаппаратуры, лауреат Государственной премии:

«Судьбе угодно было свести меня с Кренкелем, и опыт тесного общения с ним в течение двух десятилетий позволяет мне утверждать, что последний период его жизни не менее ярок, чем фейерверк его зимовок и дрейфов, прошумевших на весь мир. Ибо быть таким человеком, каким был Кренкель, – сродни подвигу, хотя у самого Эрнста Теодоровича подобное утверждение вызвало бы недовольную и ироническую усмешку.

Мне лично другого такого человека, как Кренкель, в своей немалой жизни встречать не доводилось. И если бы за ним не числились столь славные дела, если бы он был никому не известным, «обыкновенным» человеком, от этого для меня его человеческая ценность не убавилась бы ничуть

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*