Василий Шатилов - Знамя над рейхстагом
Откуда-то доносились выстрелы, но откуда - понять было трудно. Нас окружали высокие деревья. Их макушки чернели на фоне темно-серого неба. На полянах на нас с остервенением набрасывался ветер. Вскоре мы промокли до нитки. В сапогах хлюпала вода. Тропинка сузилась, почти исчезла. Пришлось спешиться и продираться сквозь мокрые кусты, ведя коней в поводу. Время тянулось медленно. Казалось, конца-края нет этому чертову лесу.
Наконец впереди посветлело. Мы очутились на опушке. В бинокль виднелись очертания каких-то бугров. Судя по всему, мы находились у самого переднего края. Дальше идти было нельзя. Мы сели верхом и повернули назад. Моя лошадь зацепилась ногой за провод, проложенный по земле. Это ориентир! С трудом продираясь через кустарник и вспугивая лесных птиц, мы направились вдоль кабеля. Несколько минут спустя на высотке увидели антенну и две человеческие фигуры.
Мы двинулись к ним и вскоре наткнулись на полковой КП. Когда вошли туда, ординарец Аристова принялся будить своего командира, спавшего непробудным сном. Тот с трудом открыл глаза.
- Где полк? Почему нет связи? - начал я допытываться у него. Евстафий Михайлович молчал, он еще окончательно не очнулся. Я вгляделся в его осунувшееся, почерневшее лицо, и мне стало жаль офицера. В эти дни, когда люди, уставшие до предела, буквально засыпали на ходу, ему было особенно тяжело, несмотря на отменное физическое здоровье. Человек без достаточного образования, он испытывал большие затруднения в командовании полком. То, что другому, более образованному и развитому командиру давалось легче, Аристову стоило большого напряжения. И вот он окончательно выбился из сил.
На все мои вопросы ответил начальник штаба полка. Оказывается, рация была не в порядке. Первый офицер связи заблудился и приехал почти одновременно со вторым. Недавно они вместе отправились назад. Мы с ними разминулись.
Развернув карту, начальник штаба показал расположение подразделений полка. Они находились в лесу. На высоте, которую им предстояло оседлать, был противник. Я приказал на рассвете атаковать высоту и посоветовал, как это лучше сделать. Убедившись, что начальник штаба и очнувшийся наконец Аристов правильно уяснили задачу, я собрался в обратный путь.
На командный пункт мы вернулись уставшие и продрогшие.
- Товарищ генерал, - поднялся Дьячков, - за время вашего отсутствия ничего существенного не произошло...
Я было оглянулся, отыскивая глазами генерала, к которому обращался начальник штаба. А Дьячков продолжал:
- За исключением одного события. Поздравляю вас с присвоением звания генерал-майора.
- Откуда вы это узнали?
- Звонили из штаба корпуса, просили передать поздравления.
- Спасибо. - Усталость и тяжелая, неотступная озабоченность помешали мне даже как следует порадоваться этому приятному и радостному для каждого военного человека событию. - А как семьсот пятьдесят шестой полк? Без изменений? Ну ладно, тогда я посплю, а в случае чего - пусть немедленно будят...
На следующее утро 674-й полк занял высоту, на которую был нацелен его удар, но дальше продвинуться не смог. С переменным успехом вели бои два других полка.
В этот день, в канун 27-й годовщины Октябрьской революции, в дивизии состоялось вручение орденов и медалей большой группе бойцов и командиров. На опушке леса был поставлен накрытый алой материей столик. Саша Теплоухов разложил на нем коробочки с наградами, привезенными из штаба армии. В строю стояли награжденные. И хоть многие из них, только что пришедшие с передовой, в мятой и грязной одежде, под холодным мелким дождем выглядели далеко не по-парадному, все равно чувствовалась торжественность обстановки.
- Служу Советскому Союзу! - громко и приподнято отвечали солдаты и офицеры, принимая награду и поздравления. И слова эти звучали прямо-таки символически в канун дня рождения Советского государства, жизнь которого воины отстаивали в кровопролитных боях.
Многие в тот день получили награды. Были среди них и люди близкие мне, боевой путь которых проходил на моих глазах: способный, грамотный политработник Михаил Васильевич Артюхов, старательный и деловитый штабист Израиль Абелевич Офштейн, двадцатилетний начальник штаба полка Владимир Маркович Тытарь - отважный и умный офицер, подающий большие надежды...
Несмотря на напряженную обстановку, Артюхов сделал все возможное, чтобы люди ощутили праздничную атмосферу. Ведь праздник-то нынче был особый! Мы встречали его на гребне волны, катящейся на запад и выметающей оккупантов из пределов страны. В руках врага оставалось совсем немного наших земель. Но зато уже вовсю гремели залпы на Балканах и ликовали освобождениые София и Белград. Шло паше наступление в Норвегии и Польше. И уже разящий меч был занесен над Восточной Пруссией.
То был праздник людей, стоявших на пороге окончательной победы. Но для того чтобы приблизить ее светлый час, еще немало предстояло затратить сил и пролить крови...
Капитан Вадим Белов - наш новый дивизионный редактор - готовил праздничный номер многотиражной газеты. Агитаторы рассказывали солдатам о боевых успехах, которыми страна встречала знаменательную дату, о том, какой вклад в общее дело вносила наша дивизия, о лучших людях батальонов и рот. Там, где позволяла обстановка, были проведены митинги. В подразделениях накоротке состоялись партийные и комсомольские собрания. Резолюции принимались самые что ни на есть деловые: ознаменовать праздник овладением такого-то рубежа или такой-то высоты.
На вечер 5 ноября я пригласил к себе гостей: командира корпуса, командиров соседних дивизий, офицеров нашего штаба. Надо ж было отметить и получение генеральского звания, и орден Красного Знамени, которым меня наградили. Этот "семейный" ужин решили устроить в избушке, где находился наш командный пункт. Стояла она на пригорке, прижавшемся к опушке леса, около хутора Варначи. Домик окружали ветвистые многолетние яблони. Поблизости журчал быстрый ручей. Эту идиллическую картину портило лишь обилие грязи вокруг.
Готовиться к торжеству начали еще днем. Хозяин дома - литовец, проводивший большую часть времени в лесу в землянке, узнав, в чем дело, принес нам корзину прекрасных яблок. Они отливали янтарем, и от их густого запаха кружилась голова.
Но противник не считался с нашим желанием провести этот вечер в добром товарищеском кругу. Как только наступили ранние и долгие ноябрьские сумерки, немцы после сильного артобстрела нашего переднего края перешли в контратаку на участке 756-го полка. Гитлеровцам удалось потеснить полк и захватить одну из безымянных высот. Зинченко ввел в бой резервы, которые возглавил майор Чернобровкин. Высота была отбита.
