Михаил Ардов - Мелочи архи..., прото... и просто иерейской жизни
Молва передает такой случай. Некий “неуемный” архиерей, очень строгий по отношению к подчиненным, в день Тезоименитства получил от своих клириков подарок — изящную и дорогую панагию. Подношением этим Владыка был весьма доволен до той минуты, пока не разглядел на оборотной стороне панагии гравировку. Там были слова из какого-то будто бы акафиста Божией Матери:“Радуйся, зверонравных владык сердца умягчающая!”
Младенец в митре
Поверьте, что, может быть, ни в какой другой русской среде, особенно в среде так называемых “особ”, вы не встретите такого процента людей светлых и вполне доброжелательных, как среди епископов, которые, к сожалению, большинству известны только с сухой, официальной их стороны.Н.Лесков. Мелочи архиерейской жизни
В декабре 1979 года мой духовный отец архиепископ Киприан сказал мне:— Поезжай в Ярославль, подай Митрополиту Иоанну прошение о рукоположении.Этому предшествовали долгие наши с Владыкой Киприаном разговоры, в которых я убеждал его, что мне пора принимать священный сан, ибо вовсе невозможно стало заниматься постыдной в те годы литературной работой. Он все это слушал с пониманием, но я был его иподиаконом, и расставаться со мною ему не хотелось. Он надеялся, что ему, в конце концов, удастся самому рукоположить меня и что я буду служить в его храме на Большой Ордынке. Однако же тогдашний московский уполномоченный Плеханов при одном только упоминании моего имени замахал на Владыку руками. И вот, наконец, я получаю его благословение ехать к Митрополиту Иоанну.На другой же день с самым ранним поездом я прибыл в Ярославль и без особенного труда отыскал епархиальное управление. (Надо сказать, там препротивный адрес — улица, как нарочно, была названа именем Емельяна Ярославского, который прославился своими кощунственными писаниями и был председателем “Союза воинствующих безбожников”.) В управлении царила растерянность и уныние, ибо незадолго до этого Митрополит был отправлен в больницу. Тем не менее прошение мое приняли, и я в тот же день отбыл обратно в Москву.
Владыка Иоанн болел тогда серьезно и очень долго. Он перенес четыре операции и четыре месяца пробыл в больнице. Впоследствии мне стали известны некоторые умилительные подробности. Когда Митрополита увезли в больницу и об этом было объявлено в соборе — плакали все: настоятель о. Борис Старк, и батюшки, и прихожане... Так со слезами и молились об его исцелении.Несколько лет спустя я сказал Митрополиту:— Владыка, а ведь вас тогда, в восьмидесятом году, отмолили.— Я знаю, что отмолили, — отвечал он.А потом улыбнулся и добавил:— Только уж очень долго отмаливали.
Году в восемьдесят пятом или восемьдесят шестом, когда я уже был в сущем сане, мы разговорились о Митрополите Иоанне с архиепископом Киприаном. Между прочим, он мне сказал:— Ты думаешь, я просто так тебя к нему направил? Это — самый интеллигентный архиерей нашей Церкви.
Митрополит Иоанн был не только весьма “интеллигентный архиерей”, но это был человек с совершенно нетипичной для этого сана биографией. Нечто подобное можно найти лишь в жизнеописании приснопамятного архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого).Владыка Иоанн (в миру Константин Николаевич Вендланд) был выходцем не только из интеллигентской, но отчасти и аристократической среды — семья его была в родстве с Лермонтовыми. Уже в советское время К.Н.Вендланд блестяще окончил Ленинградский Горный институт и стал ученым геологом, наука сделалась его основной профессией вплоть до 1944 года. Биография Владыки Иоанна опубликована в “Журнале Московской Патриархии” (1989, № 12), о нем подробно писали многие светские издания. Но вот о чем я не видел конкретного упоминания в печати, так это о том, что с тридцатых годов геолог К.Н.Вендланд был монахом и священником так называемой “катакомбной Церкви”. Надо сказать, что, глядя в восьмидесятых годах на осторожного, законопослушного ярославского архиерея, этого никак нельзя было бы предположить.
Я впервые увидел Владыку Иоанна в самом конце шестидесятых годов. Тогда он носил титул Митрополита Нью-Йоркского и Алеутского. Прибыв в очередной раз из-за океана, он остановился в гостинице “Россия” в Зарядье и пешком пришел помолиться в расположенный неподалеку храм на Большой Ордынке.Облик Митрополита произвел на меня сильное впечатление. С одной стороны — величественность, высокий рост, длинная борода, с другой — простота, доступность, улыбчивость. Да и самый факт, что он ходил по Москве пешком... Ах, кто бы мне тогда шепнул, что именно от него я получу благодать священства!..
Недели через две после моей поездки в Ярославль архиепископ Киприан получил такое письмо:“Ваше Высокопреосвященство, дорогой Владыка!Ко мне обратился проживающий в Москве Ардов Михаил Викторович с просьбой о рукоположении и принятии в клир епархии.С его слов, а также из поданной автобиографии следует, что одно время он в стихаре прислуживал в храме за богослужениями Вашего Высокопреосвященства.Не откажите в любезности, дорогой Владыка, сообщить мне о вышеупомянутом просителе все, что Вы найдете возможным.С братской любовиюи глубоким уважением к ВамМитрополит ИоаннЯрославский и Ростовский”.
В своем ответе архиепископ Киприан отозвался обо мне весьма лестно, и вот в конце марта восьмидесятого года я получил телеграмму:“Вопрос о Вашем рукоположении и назначении на приход решен положительно. Приезжайте не позднее субботы 29 марта для первого рукоположения.Митрополит Иоанн”.Так решилась моя судьба.
Владыка тогда только что вышел из больницы, и я был первым, кого он после этого рукоположил. Диаконская моя хиротония происходила в Вербное воскресение в крестовом храме во имя Святителя Иннокентия, Митрополита Московского. Затем всю Страстную я прослужил в кафедральном соборе. Настоятелем тогда был протоиерей Борис Старк — сама доброта, ум, аристократизм. В то памятное мне время атмосфера в соборе дышала благожелательностью и всеобщим дружелюбием.Надо сказать, что Митрополит все еще оправлялся после болезни, в собор он не приходил, а служил у себя в крестовой церкви. По причине его слабости было решено, что в Пасхальную ночь он совершит лишь заутреню, а литургию будет служить позднюю — утром в Светлый День.В Великую Субботу вечером, уже незадолго до начала полунощницы, Владыка Иоанн появился в Алтаре собора... Едва усевшись на свое кресло, он потребовал меня к себе.Я почтительно приблизился.— Отец Михаил, вы меня не подведете?— Нет, Владыка... постараюсь не подвести...— Хорошо... Тогда вашу священническую хиротонию мы совершим завтра же — на День Святой Пасхи...Вот так произошло нечто невероятное — на Пасху рукоположений не бывает, но Господь судил мне принять благодать священства именно в этот светоносный День... Я тогда воспринял это (да и теперь так воспринимаю) как знак очищения от многочисленных моих тяжких грехов — “Никто же да плачет прегрешений, прощение бо от гроба возсия!”Ах, незабываемый день! Незабываемое время!..
