Майкл Уайт - Джон Р.Р.Толкиен. Биография
Анвин с уважением принял рукописи и пообещал прочесть их. Он не боялся идти на риск и старался не упускать благоприятных возможностей: это и помогло ему преуспеть в издательском деле. Профессор Толкиен уже осчастливил его «Хоббитом»; кто знает, какие ещё сокровища припасены в ящиках его письменного стола?
Но рецензент издательства, Эдвард Крэнкшо, как и следовало ожидать, встал в тупик. Он ощутил очарование волшебства, исходящее от толкиеновских рукописей; однако было очевидно, что это не тот материал, которого ждёт Анвин. И Толкиену достало благоразумия понять это, хотя в очередном письме к Анвину он и признался, что сердце его «отдано Сильмарилам»[114]. Пожалуй, для него даже стало бы потрясением, если бы Анвин вдруг согласился опубликовать «Сильмариллион». Книгу такого рода не имело смысла издавать на волне успеха, который Толкиену принесла детская книга: публику «Сильмариллион» озадачил бы сейчас не меньше, чем рецензента. Более того, в 1938 году Толкиен ещё не был морально готов к тому, чтобы отдать своё любимое детище на редактуру в чужие руки. Он чувствовал, что эта книга очень далека от завершения и что пройдут ещё годы и годы, прежде чем из фрагментов и набросков выкристаллизуется живой и ясный образ Средиземья и Западных земель. К тому же, «Сильмариллион» всё ещё оставался для Толкиена чем-то глубоко личным, и вынести его на суд читателя он бы не решился.
Сейчас перед ним стояла другая цель — сочинить ещё одну детскую сказку, которая могла бы послужить продолжением или дополнением к «Хоббиту». В середине декабря Толкиен получил уведомление, что материалы, представленные Анвину, не могут быть изданы сразу же вслед за «Хоббитом» (хотя издательство и не отвергло и окончательно). В письме от 16 декабря он ответил, что обязательно займётся новой историей о хоббитах, но пока ещё не имеет представления, о чём писать и как поступить с идеями и персонажами, разработанными в первой книге.
На следующий день Толкиен получил письмо от своего редактора, Чарльза Ферта. В нём сообщалось, что на «Хоббита» огромный спрос и со вторым изданием пришлось поторопиться: для доставки тиража в магазины из типографии в Уокинге пришлось даже воспользоваться чьим-то личным автомобилем. Под влиянием ли этого письма, или по какой-либо иной причине, мы не знаем, но в тот же день Толкиен испытал прилив вдохновения и приступил к работе над новой историей о хоббитах. Уже 19 декабря он известил Ферта, что первая глава новой книги готова и что называется она «Долгожданный званый ужин».
Итак, начало было положено. Но следовало иметь в виду, что в то время шли рождественские каникулы и Толкиен был почти свободен от большей части своих рутинных обязанностей. Начать новую историю ему обычно ничего не стоило, но вот удержать взятую на старте скорость подчас бывало нелегко. К тому же, придерживаться жёсткого графика в творческой работе и выжимать из себя вдохновение для Толкиена было чем-то немыслимым.
Между прочим, точно так же он относился и к своим научным трудам. К примеру, в начале тридцатых он приступил к работе над переводом трёх поэм — «Перл»[115], «Сэр Гавейн и Зелёный рыцарь» и «Сэр Орфео»[116], которые планировал опубликовать единым сборником. Этот проект был завершён лишь к началу шестидесятых — и издателю оставалось всего-навсего дождаться предисловия к книге, которую Толкиен обещал ему вот уже тридцать лет. Несколько редакторов, один за другим, уговаривали Толкиена написать хотя бы краткое введение и даже обращались к его друзьям, чтобы те его поторопили; но всё оказалось напрасно. В конечном счёте книга была опубликована лишь посмертно с предисловием Кристофера Толкиена.
Но с «Новым ‘Хоббитом’» всё складывалось иначе. Мысли Толкиена возвращались к нему вновь и вновь: отчасти его увлекала возможность взяться за что-то новое и свежее, но несомненно и то, что он просто не мог себе позволить отступить после того, как широкая публика приняла его первую книгу с таким восторгом. Кроме того, не следует забывать, что между Толкиеном и Льюисом возникло своего рода соперничество. В тот период они всё ещё оставались близкими друзьями; Чарльз Уильямс уже появился на сцене, но ещё не перебрался в Оксфорд и не «вторгся» в их давнюю дружбу. «Инклинги» переживали самый плодотворный в своей истории период, и Льюис строчил книгу за книгой — и художественные произведения, и эссе, и трактаты… Кроме того, он писал статьи для газет и журналов, и в кругу общих знакомых именно Льюиса, а не Толкиена, считали восходящим светилом в мире литературы.
Но важнее всего было то, что Льюис работал очень быстро и, казалось, обладал неисчерпаемым запасом сил и творческих идей. Ещё до того, как вышло в свет первое издание «Хоббита», Льюис опубликовал два трактата («Кружной путь, или Возвращение паломника» и «Аллегория любви»), а в 1937 году всего за несколько месяцев написал «За пределы безмолвной планеты»[117]. Толкиена торопливость Льюиса раздражала. Сам он работал в совершенно иной манере — кропотливо и старательно; он просто не мог допустить, чтобы книга его увидела свет до того, как он проработает всё до последней мелочи.
Любопытно, однако, что примерно в это же время Толкиен и Льюис собирались написать книгу в соавторстве. Идея исходила от Льюиса, которому казалось, что таких книг, которые нравились бы им обоим, публикуется слишком мало, а потому следует хотя бы одну издать самим. Льюис взялся написать о путешествии в пространстве, а Толкиен — о путешествии во времени. В результате из-под пера Льюиса вышел роман «За пределы безмолвной планеты», но Толкиен отказался от задуманного, написав лишь четыре главы романа под названием «Утраченный путь» — об отце и сыне, возвращающихся во времени к падению Нуменора.
Не последнюю роль в рождении «новой книги о хоббитах» сыграло то восхищение, которое питал Льюис к своему другу. Он поддерживал и поощрял Толкиена, помогал ему советами и критическими замечаниями. Много лет спустя Толкиен заявил биографу Льюиса, Уолтеру Хуперу, что «Властелина колец» он написал, «чтобы сделать для Льюиса историю из ‘Сильмариллиона’»[118]. А в беседе с другим писателем он признался: «По-моему, ‘Властелина колец’ я никогда бы не дописал и не издал без поддержки К.С. Льюиса»[119].
Таким образом, Толкиен в тот период находился под влиянием самых разнородных побуждений. С одной стороны, он хотел написать продолжение «Хоббита». Он чувствовал себя обязанным справиться с этой задачей и надеялся на то, что новая книга принесёт большие деньги и позволит ему в конце концов сосредоточиться на литературных трудах. Но с другой стороны, он не мог отказаться от привычного подхода к работе. К счастью, всю свою грандиозную мифологическую систему Толкиен был способен удерживать в голове, так что отрывочных заметок и набросков ему вполне хватало, чтобы не потерять нить повествования и не утратить стимул довести начатое до конца. За те двенадцать лет, в ходе которых «продолжение ‘Хоббита’» разрослось в самостоятельную полноценную книгу, работа не раз приостанавливалась на месяцы, а то и на годы. По мере того, как прояснялся общий замысел, Толкиен неоднократно возвращался к уже написанным главам, чтобы внести в них поправки. Несколько раз он и вовсе откладывал работу над книгой ради других, посторонних проектов. И тем не менее, «Властелин колец» рос и развивался, ибо автор его обладал исключительной способностью удерживать перед мысленным взором целостную картину поистине эпических масштабов.
