Иосиф Лаврецкий - Эрнесто Че Гевара
Иначе повел себя главарь Второго фронта Гутьеррес Менойо. Он даже попытался преградить бойцам Че доступ в горы, заявив, что это «его территория». Гутьерресу Менойо претила идея аграрной реформы, за которую ратовал Че. Из всех постулатов повстанцев аграрная реформа, провозглашенная Фиделем на Сьерра-Маэстре 20 октября (закон № 3 повстанческого командования), больше всего раздражала реакционеров. Даже среди руководителей «Движения 26 июля» в провинции Лас-Вильяс не все высказывались в пользу радикальной аграрной реформы, а именно — раздела помещичьей земли среди крестьян, что отстаивал Че. Некоторые противились этому якобы из тактических соображений, утверждая, что аграрная реформа оттолкнет от повстанцев состоятельных людей. Другие выступали против нее, так как сами были земельными собственниками или капиталистами и боялись, что аграрная реформа откроет путь к другим, еще более радикальным социальным преобразованиям.
Мы согласны с аграрной реформой, рассуждали эти псевдореволюционеры, но она должна быть разумной, экономически выгодной, а значит, постепенной. Радикальная реформа, утверждали они, могла вызвать только экономический хаос, обозлить всех и вся, поставить под угрозу революцию.
Так, в частности, рассуждал Сьерра,[28] руководитель «Движения 26 июля» в провинции Лас-Вильяс. На первой же встрече в горах Эскамбрая с Че Сьерра высказал ему свою точку зрения и получил за это изрядную взбучку.
Связанный с местными богатеями, Сьерра отрицательно относился и к вооруженной борьбе против Батисты. Во всяком случае, в горах Эскамбрая к моменту прибытия туда колонны Че каких-либо вооруженных групп «Движения 26 июля» не существовало.
Людям, рассуждавшим подобно Сьерре в 1958 году, Че казался чужеродным телом в «Движении 26 июля», они питали к нему неприязнь, боялись его.
Вот как Сьерра в своих воспоминаниях описывает первую встречу с Че и беседу о ним:
«Мы приблизились. Я представлял себе Че по фотографиям, попадавшимся в газетах. Но оказалось, что ни одна из них не соответствует оригиналу. Это был коренастый человек в берете, из-под которого ниспадали очень длинные волосы. Редкая борода. На плечах — черный плащ, рубашка с открытым воротом. Пламя костра и усы делали его похожим на китайца. Я подумал о Чингисхане. Блики, отбрасываемые костром, плясали на его лице, придавая ему самое неожиданное, фантастическое выражение».
Эта «зловещая» личность с ходу стала доказывать Сьерре необходимость осуществления аграрной реформы. По словам Сьерры, у них произошел следующий разговор:
«— Когда мы расширим и укрепим нашу территорию, — сказал Че, — мы осуществим аграрную реформу, дадим землю тем, кто ее обрабатывает. Что ты думаешь об аграрной реформе?
— Она необходима, — ответил я. Глаза Че загорелись. — Без аграрной реформы невозможен экономический прогресс.
— И социальный, — прервал меня Че.
— Конечно. Я написал раздел об аграрной реформе для программы нашего движения.
— В самом деле? И каково его содержание?
— Вся необрабатываемая земля должна быть отдана гуахиро. Необходимо обложить большими налогами латифундистов, чтобы выкупить земли их же деньгами. А потом эту землю следует продать гуахиро по ее реальной стоимости, если нужно, в рассрочку и снабдив их кредитами, которые позволили бы им наладить сельскохозяйственное производство.
— Но это реакционный тезис, — кипел Че от возмущения. — Как мы будем продавать землю тем, кто ее обрабатывает? Ты такой же, как и все из долин.
Я обозлился.
— Черт возьми! Чего ты хочешь? Подарить им землю? С тем чтобы они ее привели в негодность, как в Мексике?[29] Человек должен почувствовать, что полученное им стоило усилий.
— Вот какой ты сукин сын! — вскричал Че. Жилы на его шее напряглись.
Мы без устали спорили…
— Кроме того, — доказывал я, — необходимо замаскировать наши действия. Не думай, что американцы будут бездействовать, наблюдая, как мы осуществляем наши замыслы. Нужно заморочить им голову.
— Итак, ты один из тех, кто считает, что мы можем делать революцию, прячась за спину американцев? Какое же ты дерьмо! Революцию мы должны осуществлять с первых же шагов в смертельной схватке с империализмом. Подлинную революцию нельзя замаскировать».
Чтобы пополнить казну повстанцев, остро нуждавшихся в деньгах, Че приказывает Сьерре произвести экспроприацию банка в городе Санкти-Спиритус. Че, конечно, читал работу К. Маркса о Парижской коммуне и помнил его упрек в адрес коммунаров, не тронувших золота, хранившегося в подвалах Национального банка Франции. Че не намеревался повторять ошибку коммунаров. Однако Сьерра решительно отказался выполнить приказ под предлогом, что экспроприация оттолкнула бы от «Движения 26 июля» состоятельных людей.
В ответ Че пишет ему 3 ноября 1958 года резкое письмо:
«Я мог бы тебя спросить, почему все гуахиро одобряют наше требование передать землю тем, кто ее обрабатывает? Разве это не имеет отношения к тому, что масса повстанцев согласна с экспроприацией банков, на текущих счетах которых у них нет ни одного сентаво? Ты никогда не задумывался над экономическими причинами этого уважения к самому грабительскому из всех финансовых учреждений? Те, кто наживается ростовщичеством и спекуляциями, не заслуживают того, чтобы с ними церемонились. Жалкая подачка, которую они нам дают, равна тому, что они выручают за один день эксплуатации, в то время как этот многострадальный народ истекает кровью в горах и долинах, ежедневно являясь жертвой предательства со стороны своих лживых руководителей».
Че пришлось преодолеть немало препятствий, прежде чем он добился от Сьерры и его единомышленников сотрудничества и объединил революционные силы, действовавшие в горах Эскамбрая. Из общего фронта пришлось исключить банду Гутьерреса Менойо. О причинах этого Че писал следующее в письме от 7 ноября 1958 года лидеру Революционного директората Фауре Чомону:
«Трудности, возникшие между нами и так называемой организацией Второй фронт в Эскамбрае, достигли критического положения после того, как было выпущено обращение нашего главнокомандующего доктора Фиделя Кастро.[30] Они вылились в прямое нападение на одного из моих командиров, соединения которого расположены в зоне Сан-Блас. Такого рода поведение делает невозможным соглашение с вышепоименованной организацией».
В том же письме Че отмечал, что «во время официальных переговоров с членами Народно-социалистической партии они высказались за проведение политики единства и готовы в доказательство этого предоставить свои организации в долине и своих партизан, действующих в Ягуахае».