Владимир Силантьев - Воздушные разведчики
Такой поворот беседы снова поставил меня в тупик. Про себя я подумал: действительно, достаточно было нескольких десятков самолетов-разведчиков, чтобы пролететь вдоль советской границы от Балтики до Черного моря, причем над своей территорией, чтобы с помощью установленного под углом фотоаппарата обнаружить скопление немецких войск и техники. Но вслух я сказал правду:
- Тогда, артиллерист, наша армия не имела настоящих самолетов-разведчиков...
- Да, многого у нас не хватало. А теперь мы силища неудержимая... Да ты не обижайся, садись к столу. На, играй, на этой чертовой немецкой гармошке...
Я сыграл, стараясь как можно задушевнее. Артиллерист прослезился, вытер глаза и начал ругать убийц-фашистов. Он выбежал во двор к стоявшей там пушке и дернул за шнур. Уши заложило от пушечного раската. ' Артиллерист пальнул еще раз и еще. "Сумасшедший!" - подумали мы. Вскоре он вернулся и сел за стол, будто ничего не случилось. Я поинтересовался:
- Ну что, солдат, срывал злость, палил холостыми?
- Нет, летчик, громил гадов настоящими снарядами! Пушка-то пристрелена. Бьем по крепости, где укрылись фашисты. Вот уже вторые сутки лупим по гадам. И будем бить, пока командир дивизиона не даст отбой...
Артиллеристы стреляли всю ночь напролет. Утром, когда мы собрались в путь, знакомый пушкарь подошел к нам, обнял меня, пожал руку и вдруг протянул мне аккордеон:
- Бери гармошку! Играй!
От неожиданности я растерялся, но подарок принял.
НА БЕРЛИН!
Полк разведчиков перелетел еще западнее, на стационарный аэродром города Торунь. Мы расположились на его окраине в приличных домах со всеми удобствами. Автопарк полка пополнился трофейными грузовиками "мерседес". Никто теперь не ходил пешком на аэродром. Однако вскоре к нам пришло большое горе. Самая глупая смерть, какую можно себе представить, подкралась к бессменному инженеру 3-й эскадрильи Петру Петровичу Фисаку.
Он прошел всю войну, не раз попадал под бомбежки, рисковал жизнью, вылетая опробовать самолеты, и оставался цел. А вот в конце войны, поселившись в благоустроенной квартире одного из домов Торуни, решил принять ванну и отравился газом. До войны он работал на верфях в Николаеве. Скромным, беззаветным тружеником мы запомнили его на всю жизнь...
С аэродрома Торуни нашему полку приказали разведать расположение немецкой авиации вокруг Берлина, а также произвести плановую фотосъемку города. Подсчитали - получилось, надо сделать не менее тридцати вылетов. Ответственные задания поручались опытным мастерам разведки, ветеранам полка, прошедшим всю войну от стен Москвы, а также боевой молодежи, проявившей смелость и находчивость.
Опыт разведывательных полетов над немецкой столицей у нас уже имелся. Разведчики-"ночники" стали совершать вылеты на Берлин еще в 1943 году, когда враг удерживал Смоленск и находился на дальних подступах к Москве. А после освобождения Смоленска и появления в нашем полку новых самолетов Ту-2 стало вполне реальным летать на Берлин в дневное время и фотографировать логово фюрера. Так наш полк получил приказ подготовить фотопланшет - план германской столицы. Задание было выполнено 24 апреля 1944 года в преддверии готовящейся операции по освобождению Белоруссии.
Берлин занимает большую площадь, и сфотографировать его одному экипажу было не под силу. Первый самолет-разведчик Ту-2 с подвесными баками поднял со смоленского аэродрома комэск Алексей Дрыгин. Без происшествий он долетел до германской столицы и, невзирая на сильный зенитный огонь с земли, пролетел над центром Берлина, выполнив свою задачу. С высоты восьми тысяч метров, на которой пролетел А. Дрыгин над Берлином, удалось снять с помощью фотоаппарата-"качалки" полосу города шириной 7025 метров. Этого было явно недостаточно для изготовления планшета - плана большого города.
Вслед за вернувшимся первым "Туполевым" на Берлин отправились еще два самолета-разведчика. Один Ту-2 повел Герой Советского Союза Ефим Мелах, второй - Константин Дунаевский. Они дофотографировали весь Берлин и его окрестности. На изготовленном из трех разведфильмов планшете - плане Берлина были указаны обнаруженные линии обороны противника, зенитные установки, противотанковые рвы и вся сеть действующих аэродромов. Все участники съемок Берлина были отмечены благодарностью Верховного Главнокомандующего, награждены орденами.
И вот теперь, весной 1945-го, предстояло снова и снова разведывать германскую столицу и ее подступы. Летали на Берлин легко, уверенно, презирая смерть.
В предчувствии близкого конца войны самые молчаливые летчики охотно делились друг с другом подробностями полетов.
- Надо же такому случиться! - начал свой рассказ Ефим Мелах. Подлетаем мы к Берлину, как вдруг чувствую - задыхаюсь, в глазах темнеет...
- Ну и что же дальше?
- Веселенькая история! Высота - восемь тысяч метров. Почему-то прекратилась подача кислорода. Безвыходное положение, думаю. И в этот момент мой штурман без колебаний и лишних слов отсоединяет кислородный шланг от своей маски и передает мне. "Сумасшедший! - кричу ему что есть силы. - Ты же задохнешься через десять минут!" А он сунул шланг мне в руку и отпрянул назад. "Молодец", - подумал я и решительно приказал включить фотоаппараты. Курс - на рейхстаг!..
Штурман вскоре потерял сознание. Он очнулся после того, как Мелах, сфотографировав центральные кварталы, резко спикировал до трех тысяч метров. На этой высоте и пересек линию фронта. Разведчики доставили очень ценный фильм...
Никиту Остапенко в те дни засыпали вопросами и летчики и механики. Во время разведывательного полета над Берлином его атаковали новые немецкие реактивные "мессеры". Тогда они впервые появились над Берлином. Среди нас ходили всевозможные слухи. Рассказывали, будто прославленный летчик Иван Кожедуб на обычном истребителе Ла-7 вступил в бой с таким "мессером" и сбил его. Летчики утверждали, что реактивный "мессер" летает чуть ли не в два раза быстрее обычных самолетов, зато не такой маневренный, как Яки или "лавочкины". Драться с ним и побеждать можно!
Сфотографировав несколько аэродромов, расположенных вокруг Берлина, Остапенко взял курс на Потсдам. Тамошний аэродром был последней целью фоторазведки... Чтобы срезать путь, разведчики решили пройти через центр Берлина. Город был окутан густым дымом пожаров, сквозь который высвечивались всплески огрызавшихся зениток и взрываушихся бомб. Вдруг стрелок-радист прокричал:
- Командир! Над нами справа эскадра бомбардировщиков!
Остапенко поднял голову и насчитал до сорока четырехмоторных самолетов. Они вот-вот должны были обрушить тонны своего груза на рейхстаг. Круто развернув машину, Остапенко изменил курс. Удалившись . от столицы километров на двадцать, разведчики считали себя в безопасности, как вдруг увидели в хвосте незнакомые немецкие истребители. Штурман и радист открыли огонь. Остапенко опрокинул "пешку" в отвесное пике и стал бросать ее из стороны в сторону, пытаясь помешать немцам вести прицельный огонь.
