Георг Конрат - Немецкие диверсанты. Спецоперации на Восточном фронте. 1941–1942
Я видел повсюду тела убитых ребят и русские танки, проезжающие по ним, а потом – разбросанные руки, ноги, головы. А танки идут и идут, под ними дрожит земля, и никакая сила не может остановить их. У меня на лбу выступили капли пота, но я даже не вытирал их. Я чувствовал пустоту внутри себя. Меня словно затягивала болотная трясина. Но, несмотря на все, я не ощущал страха, скорее усталость и безразличие.
«Мальчики, все задания должны быть выполнены эффективно».
Мне хотелось выпрыгнуть из своей телесной оболочки, скинуть кожу. Что это – нервы, нехорошее предчувствие, – я не знал.
– Георг, вот приказ, – раздался за моей спиной тихий голос Вилли. – Поезд ждет, и ребята в грузовиках, готовы ехать.
Я тяжело вздохнул, обвел медленным взглядом комнату и кивнул:
– Хорошо, идем.
Оказывается, я выпал из действительности на несколько часов.
Поезд оказался современным, со всеми удобствами и даже кроватями с белыми простынями. Ехать в таком составе было сплошным удовольствием. Как только мы пересекли границу, появился проводник с подносом, который принес еду прямо к нам в купе. Мы и в самом деле ехали первым классом. Здесь было все, о чем только можно мечтать. Вилли всем видом своим выражал блаженство, напоминая чеширского кота.
– Желаете выпить вина? – произнес он, ставя бутылку на стол.
Я взглянул на него с любопытством:
– А что удивительного? Разве ты не знаешь, старина, что приговоренным всегда дают все, что бы они хотели съесть и выпить перед смертью?
– Заткнись, ты, дурак, – быстро ответил я. – Я пока еще не собираюсь помирать, а когда придет время, то, не сомневайся, заберу тебя и всех остальных с собой. – Тут же осознав, как грубо прозвучала последняя фраза, я сменил тон и изобразил подобие улыбки. – Это чтобы ты знал.
Мы мчались, оставляя станцию за станцией, болтая без остановки. Большие и маленькие города мелькали за окнами несущегося поезда. Мы ехали двое суток, останавливаясь только на границах для дозаправки и для того, чтобы машинисты могли сменить друг друга. В Греции мы были на третье утро, нас привезли на пристань, откуда мы должны были отправиться. Все происходило под полным контролем германских военно-морских сил, и через два дня, одетые в гражданскую одежду, мы были на месте. Здесь мы переоделись в форму русских артиллеристов, проверили и перепроверили подводное оборудование, а также взрывные устройства и все остальное. Наше подводное оборудование было погружено в субмарины, а нам оставалось лишь ждать своего звездного часа. Наконец поступил приказ занять места на лодках.
Обеспеченные всем необходимым на несколько дней, а то и недель, мы расположились по сто человек в субмарине. Справимся ли мы? Этот вопрос волновал нас больше, нежели то, останемся мы живы или нет. Встретившись с капитаном флотилии, я дал ему последние распоряжения.
Мы отправлялись ранним утром, и я велел ему все время быть на связи, ожидая в любой момент получить дальнейшие инструкции.
Субмарины не должны были уходить друг от друга на далекое расстояние. Мы должны были держаться вместе и ничем не выдать себя, уж тем более не вступая в бой с врагом. Если мы вдруг пересекались с английскими или русскими военными кораблями, я, дабы избежать неприятностей, давал команду отклониться от прямого пути и плыть далеко в обход. Подлодки могли всплывать на поверхность только ночью, а вблизи островов, принадлежащих Греции и Англии, снова погружаться на глубину. Все шло гладко, как и планировалось. Мы пересекли границу, ведущую в гавань, как только стемнело, таким образом оказавшись в месте назначения – проливе Дарданеллы. В этих водах нам следовало действовать крайне осторожно, остерегаясь в первую очередь британских и российских военных кораблей, поэтому, перед тем как выйти на поверхность, мы все внимательно следили за ситуацией. В перископ ничего особенного не наблюдалось, и на экране не было видно ничего подозрительного. Мы вышли на поверхность. Светила полная луна, и весь небосвод был усеян ярко сверкающими, словно бриллианты, звездами. Я стоял на капитанском мостике рядом с командиром, и мы оба молчали. Он знал, что, высадив нас, должен будет вернуться обратно, а вот мы могли никогда не возвратиться. Я понимал его мысли и поэтому не нарушал тишины.
Скоро мы подплыли к уже захваченным немцами островам в проливе Дарданеллы и высадились на одном из них, бросив якорь вблизи берега. Наконец-то у нас появилась возможность размять затекшие конечности, побегав по острову. До вечера было далеко, и мы перекусили. Остаток дня мы провели в бездействии, опасаясь того, что можем быть замечены английскими или русскими шпионами или просто турецкие рыбацкие судна увидят нас и доложат о вражеской субмарине, находившейся в этих водах. Единственное, что нам оставалось, – это просто ждать.
С наступлением темноты мы продолжили свой путь, держа курс прямо на Одессу. Двигаясь на полной скорости, мы оказались в восьми милях у берега ранним утром. Мы выбрались из трюмов как можно быстрее. Теперь нам не нужно было ждать следующей ночи. Подводные костюмы мы надели прямо на форму, уложив ботинки в водонепроницаемые сумки, где также находилась взрывчатка, а затем проверили все снаряжение по нескольку раз. Сначала мы поднялись на палубу, а потом оказались в воде. Было два часа утра, когда субмарины отправились в обратный путь, а мы остались сами по себе.
Глава 8
Ночь выдалась настолько пасмурной и темной, что я с трудом мог разглядеть свои собственные пальцы. На море был полный штиль, ни ветерка. Головы ребят казались маленькими черными точками на гладкой поверхности воды. Шестьсот черных точек растянулись в длинную линию. Чем чернее, тем лучше, подумал я.
Мы должны были плыть не погружаясь так долго, насколько это возможно, чтобы сэкономить баллоны с воздухом на случай возникновения проблем вблизи берега. Дополнительные трудности могла создать натянутая колючая проволока или мины, поэтому было решено, что первыми пойдем мы с Вилли и Вульфом. Отряд должен был ждать нашего сигнала и, высадившись, разделиться на две группы, одна из которых должна была спрятать оборудование, а другая – прочесать пляж.
Я дал команду, и мы втроем вышли на берег. Удача снова улыбалась нам. Территория не была заминирована, колючая проволока также отсутствовала, и этот первый участок мы прошли с легкостью – почти так, как я и предполагал. Знаком я дал понять Вилли, что пойду первым. Поэтому он и Вульф спрятались между бетонными столбами, использовавшимися для швартовки баржи. Но я знал, что они наблюдают за мной и фиксируют каждое мое движение.
Три наших подводных аппарата были надежно скрыты под водой, и я, как змея, пополз по берегу. Сердце бешено колотилось в груди, а глаза напряженно смотрели вперед, стараясь уловить любое движение на пляже. Была абсолютная темнота, хоть глаз выколи. Достигнув пляжа, я чувствовал, как дрожит каждый мускул моего тела. Я быстро снял подводный костюм и, достав из сумки портянки, обмотал ноги и скользнул в сапоги, какие носили офицеры русской армии. Затем достал ремень, пистолет, бинокль и несколько бутылок водки и все это переложил в рюкзак. Несмотря на то что я действовал максимально быстро, переодевание заняло у меня около пяти минут, но никто не помешал и даже не попался мне на дороге за это время. И только в двух метрах от себя я увидел Вилли, производившего те же манипуляции.
