Арнольд Альшванг - Бетховен
Эрцгерцог Рудольф
Пенсия выплачивалась уже с самого начала очень неаккуратно. Только эрцгерцог Рудольф платил точно в срок. Кинский, призванный в армию в год подписания «декрета», систематически «забывал» платить свою часть. В связи с этим Бетховен однажды выразился: «Не существует ничего более мелкого, чем наши вельможи». Но настоящий удар был нанесен Бетховену злосчастным «финансовым патентом» австрийского правительства 1811 года. Согласно этому патенту, один серебряный гульден был приравнен к пяти бумажным. Но так как, фактически, в момент подписания «декрета» курс был равен 2,48 бумажных гульдена за один серебряный, Бетховен никогда не получал полностью своих четырех тысяч гульденов. С момента издания «патента» сумма пенсии уменьшилась до 1 613 гульденов. Композитор стал добиваться уплаты следуемых ему денег полностью по номиналу, в особых «платежных обязательствах», котировавшихся наравне с серебряной валютой. Рудольф согласился и с 1812 года стал выплачивать свою долю в полноценной валюте, а третий меценат, Лобковиц, с сентября 1811 года вообще прекратил платежи, так как его расточительный образ жизни повлек за собою наложенный кредиторами арест на его имущество, заставивший легкомысленного князя покинуть Вену. В довершение несчастий, Кинский осенью 1812 года упал с лошади и разбился насмерть. Его наследники совсем отказались платить пенсию. С ними начались длинные нудные переговоры, в которых Бетховен проявил большую настойчивость, действовал через юристов и был не прочь подать на вдову Кинского и на обанкротившегося князя «Фицли-Пуцли» (презрительная кличка Лобковица) в суд. Лишь в 1815 году дело разрешилось компромиссом. Бетховен единовременно получил большую сумму за несколько лет, но размер пенсии значительно уменьшился. Впрочем, в дальнейшем она выплачивалась аккуратно. Мелкие дрязги по этому делу доставили Бетховену массу хлопот и неприятностей. Своих меценатов он не щадил. В письме к Брунсвику композитор пишет: «Злосчастный декрет, обольщающий подобно пению сирен! Нужно было, как Улиссу, залепить уши воском и устоять, чтобы не подписывать»[116].
Итак, Бетховен в первые годы действия «декрета» имел некоторую постоянную сумму денег. Кроме того, композитор получал деньги от издателей. Переговоры с издателями по-прежнему требовали обширной переписки. Но Бетховен все реже пользовался услугами своего брата Карла. Отношения между братьями становились все хуже, и особенно после женитьбы Карла на ненавистной Бетховену девушке, Иоганне Рейс. Он точно предчувствовал, какая долгая и тяжелая борьба предстоит ему с «царицей ночи»[117], как он называл жену своего брата. В 1806 году у нее родился сын Карл — злосчастный племянник композитора, которого он взял на воспитание в последние годы жизни.
Переписка с издателями в годы 1806–1809 показывает, насколько популярным стало имя Бетховена, В 1806 году велись переговоры с фирмой Брейткопф и Гертель по поводу продажи всех его произведений в ее полную исключительную собственность в пределах Германии. Шотландский издатель Томсон продолжает переговоры с Бетховеном по поводу инструментальных ансамблей на шотландские темы, а также аккомпанементов и ритурнелей к шотландским, уэльским, ирландским мелодиям. Ансамбли так никогда и не были написаны, а аккомпанементы к песням писались много лет. Бетховен начал с ирландских мелодий. Насколько высоко Томсон ценил Бетховена, свидетельствует следующее предисловие к первому тому ирландских мелодий (Эдинбург, 1814 г.):
«Между ныне живущими композиторами, как ясно всякому непредубежденному музыканту, единственным, кто занимает столь же выдающееся положение, как и покойный Гайдн, является Бетховен. Он соединяет оригинальнейший гений и в высшей степени изобретательную фантазию с глубоким знанием, исключительным вкусом и полной энтузиазма любовью к своему искусству. Его сочинения, подобно сочинениям его знаменитого предшественника, слушаются вновь и вновь и каждый раз обещают новое удовольствие. К этому композитору настойчиво обратился издатель с просьбой написать ритурнели и сопровождения к ирландским мелодиям… После многих лет ожидания и мучительных разочарований… после того, как три экземпляра пропали в дороге, заказанные ритурнели и сопровождения попали, наконец, в руки издателя».
Весной 1807 года в Вену приехал знаменитый лондонский пианист и композитор Муцио Клементи[118]. Будучи совладельцем крупной издательской фирмы в Лондоне, он договаривался лично с Бетховеном о покупке его новых произведений только для Англии (скрипичный и 4-й фортепианный концерты, три квартета опус 59, увертюра «Кориолан» и Четвертая симфония). Ввиду плохого сообщения между Англией и Веной, Бетховену пришлось ждать получения обещанного гонорара в двести фунтов стерлингов целых два года — до 1810 года.
Свое новое произведение — мессу, написанную для Эстергази, композитор продал боннскому издателю Зимроку.
Словом, переговоры с издателями развивались успешно. Правда, деньги заставляли себя ждать, но Клементи, дружески расположенный к Бетховену, все время торопил своего лондонского компаньона, который, по-видимому, ждал получения бетховенских сочинений, а это было нелегкое дело, так как введенная Наполеоном континентальная блокада[119] препятствовала нормальным почтовым сообщениям с британской империей. Кроме того, композитор продавал свои произведения Брейткопфу, Артариа и Зимроку, что в общей сложности давало немалый доход.
Но наступило событие, показавшее Бетховену, что его доходы стоят немногого. Весной 1809 года Наполеон снова воюет в Австрии. Вверх по Дунаю двигаются его войска, приближаясь к Вене. В начале мая императорская семья вместе с эрцгерцогом Рудольфом бежит из столицы. С 10 мая Вена — осажденный город. Генералы Ланн и Бертран оцепляют столицу со всех сторон и начинают обстрел города. Гарнизон из семнадцати тысяч человек[120] немедленно сдается. 12 мая в два с половиной часа дня Вена уже была в руках французов. За этим последовали победоносные для Наполеона бои при Ваграме и Аустерлице.
Шпительауэр. Окрестности Вены в 1820 году. (Акварель Раулино)
Во время канонады Бетховен находился у брата Карла в подвале и охранял свой больной слух, обложив голову подушками. В Вене исчезли продукты питания, металлическая монета, развилась спекуляция. На город была наложена огромная контрибуция — десять миллионов гульденов наличными деньгами, сто пятьдесят тысяч локтей[121] полотна, налог на квартиронанимателей и другие. Друзья композитора почти все разъехались. Связь с внешним миром была прервана. Оккупация длилась два месяца.
