Мэтт Дикинсон - Другая сторона Эвереста
Сандип же начал ставить вопросы относительно мотивов к совершению восхождения: «Это заставит вас задуматься, насколько сильно вы желаете взойти на вершину. Чем вы готовы рисковать? Что вы головы потерять?»
Мы все больше понимали, что события последних двадцати четырех часов надолго останутся в нашей памяти. Наша стратегия уже была надломлена неустановившейся погодой последних дней, и теперь смерти, вызванные штормом, потребуют свою плату от пошатнувшейся в своей уверенности команды.
8
Плохая погода, пригвоздившая нас к лагерю 3 на следующие четыре дня, не улучшалась. Вся наша команда находилась на высоте 6450 метров уже семь дней, это намного дольше, чем планировалось. Силы таяли с каждым днём, кроме того, мы до сих пор не знали, когда же пойдём наверх. Мы засыпали с надеждой, что завтра утром откроется наше «окно», и каждый раз ветер и снегопад загоняли нас надолго в промёрзшие палатки.
Изначальный план был полностью разрушен штормом, так что большинство из нас успели забыть, на какой же день планировался выход на вершину. Экспедиционные постройки были под угрозой разрушения. Команда А устала и ослабла, на Брайана сильно подействовали смертельные случаи на горе, он чувствовал, что плохая погода ещё будет продолжаться какое-то время, о чём он и сказал в своем интервью, которое я взял у него в его палатке: «Мы все сильно напуганы. Это ударило по всем нам. Мы должны относиться к этой горе с большим уважением».
Наши с Кисом нервы были напряжены до предела, фильм целиком зависел от высотных сюжетов, а выход наверх отодвигался с каждым днём.
Лагерь, казалось, разваливается на части. Столовая была повреждена и практически не представляла собой укрытия. Трещина перед нашей палаткой с потеплением расширялась, заглатывала камни и грозила поглотить палатку Нга Темба. Туалет превратился в настоящую гору дерьма и омерзительные запахи распространялись из трещин, куда выбрасывали мусор поколения предыдущих экспедиций.
Незначительные недуги, появившиеся с прибытием в Тибет, вспыхнули теперь с новой силой. Воспаление горла, трещины на пальцах, язвы во рту, волдыри, диарея, геморрой — у каждого были свои проблемы, и сидение в палатках только усугубляло их.
Команда Б, которая прибыла в передовой базовый лагерь позднее, была в лучшем состоянии как в физическом, так и моральном. Они пересидели ненастные дни на высоте около 6000 метров и теперь видели, как невыразительно выглядит команда А. Погода оставалась нестабильной, днём по большей части дули сильные ветры и пуржило.
Меня особенно удивило то, что на собрании в столовой Саймон заявил, что собирается выпустить первой команду Б.
— Вы не можете так поступить, — протестовал я, увидев в его словах угрозу всему нашему предприятию.
— Почему нет, — ответил Саймон с ледяным спокойствием.
— Зачем же менять план?
— Что-то не заметно, чтобы вы, ребята, собирались на вершину, — заметил Роджер, — и пока вы здесь ждете, мы уже стоим на старте. И если вас пугает такая погода, то нас нет. Мы не видим смысла в дальнейшем ожидании.
Я понял его точку зрения. Наша команда, а особенно, Ал, Брайан и Барни не скрывали своего нежелания выходить на восхождение до тех пор, пока не будут полностью уверены, что погода открыла «окно». Поговаривали даже о том, чтобы вернуться в базовый лагерь, там переждать непогоду и подняться снова, но мне хотелось избежать этого любой ценой. Я подозревал, что Брайан не станет больше подниматься наверх, как бы хорошо он не отдохнул внизу.
Теперь команда Б ставила перед нами дилемму, или поднять наши задницы и идти, или посторониться и уступить им первенство.
— Вы можете сидеть здесь вечно в ожидании хорошей погоды, — Сандип процитировал Саймона, — но мы не взойдем на вершину, сидя в передовом базовом лагере.
— Я не вижу причины паниковать, — сказал Ал. У нас в запасе ещё около двух недель до конца экспедиции. Времени гораздо больше, чем вы думаете, а хорошая погода часто бывает ближе к концу месяца. Мы можем поймать её, если немного повременим.
— Действительно, — согласился Брайан, — сейчас слишком холодно и сильный ветер. Нам придется подолгу останавливаться для съемки эпизодов, и Кис может обморозить свои пальцы, если мы двинемся сейчас.
— Подождите, — заговорил я, — это не повод. Все видели, как быстро мы работаем. Я согласен, на леднике мы задержались немного, снимая фильм. Но на штурме вершины Ал будет идти впереди и снимать подходящего Брайана, как мы делали это на седле. Мы же с Кисом находимся здесь, чтобы брать интервью и делать вечерний материал в лагерях, что вообще не влияет на нашу скорость.
— Не горячись, Мэтт, никто не говорит, что киношники тормозят, — сказал мне Саймон, — но вам надо тащить кучу аппаратуры, и вы рискуете обморозиться, когда будете снимать рукавицы, работая с камерой на сильном морозе.
— Меня возмущает обвинение в медлительности, когда её нет.
Саймон закончил собрание в своем дипломатическом стиле:
— Хорошо. В любом случае мы не можем принять решение до тех нор, пока погода хоть немного не прояснится.
— Так какая же команда выйдет первой? Тор, норвежец, так же как и Роджер с Сандипом, испытывал восходительский зуд.
Установилась пауза, в течение которой Саймон смотрел поверх Барни.
— Я должен поговорить с Барни и Нга Темба об этом, — сказал он, — потом я дам вам знать.
Этот неоконченный разговор изрядно нас расстроил. Ночью мне никак не удавалось уснуть, я беспокоился, что ворота вот-вот захлопнутся, и мы останемся здесь, теряя свои силы. Я принял запасной вариант, — если первой выпустят команду Б, то я отправлю Киса с ними, чтобы на восхождении был хотя бы один высотный оператор.
Я также решил дать Сандипу, члену команды Б, на мой взгляд, более вероятному претенденту на вершину, краткий инструктаж по пользованию видеокамерой. Это заняло бы время, но если бы я дал ему запасной Sony, он смог бы сиять что-нибудь, если повезёт с погодой и они взойдут на вершину.
Вечером 14 мая решение все ещё не было озвучено. Разговор не возобновлялся, а погода начала проясняться.
***
Утром 15 мая я проснулся от звука, который ни с чем не мог перепутать — в соседней палатке Брайана и Барни перебирали и укладывали снаряжение. Кис проснулся раньше и, возможно, пил свою первую чашку чая в столовой. Хотя все ещё было рано, солнце уже накалило полотно палатки, Небо было чистым, и я видел блики отражённого ото льда света.
Я высунул голову из палатки и увидел Барни рядом со своей экспедиционной бочкой.
