Яков Михайлик - Соколиная семья
Максименко и Крючков, подходя к Курску, обнаружили группу юнкерсов, летевших на большой высоте.
- Коля, прикрой, - попросил Максименко и пошел на сближение с бомбардировщиками.
- Мессеры, мессеры! - предупредил своего ведущего Крючков, заметивший истребителей противника.
Яки развернулись и бросились в атаку на самолеты прикрытия.
- Атакую ведущего. Прикрой, - передал по радио Максименко.
Пристроившись к Ме-109, он не отставал от него до тех пор, пока не поджег. Фашистский самолет потянул на северо-запад, но не успел перелететь линию фронта, упал где-то южнее Фатежа.
Воздушный бой не прекращался ни на минуту. Одни атаковали юнкерсов, другие дрались с мессершмиттами. Поняв, что Максименко и Крючков вынуждены были связать боем истребителей противника, Оскретков и Денисов направили свои яки на группу бомбардировщиков. Основная цель именно они - юнкерсы.
- Атакую, - сообщил по радио Павел Саше.
- Понял. Прикрою, - отозвался Денисов. Оскретков открыл огонь из пушки и пулеметов по одному из Ю-87.
- Готов! - радостно выкрикнул Денисов. Бомбардировщик, не дойдя до цели, загорелся и со снижением потянул в сторону своего аэродрома.
- Бью по второму, - предупредил Оскретков. Трасса Павлика пронзила фюзеляж юнкерса. Тот задымил, но продолжал лететь к Курску.
- Сволочь! - выругался Денисов и, вырвавшись чуть вперед, добил фашиста.
- Саша, Саша, - сообщил Оскретков, - на моем самолете, кажется, пробит радиатор...
- Разворачивайся домой. Иди спокойно. Я прикрою.
Як Оскреткова повернул в сторону Фатежа, но до аэродрома не успел дойти. Пришлось садиться на вынужденную. Пока Павел не приземлился, Денисов виражил над ним, в любую секунду готовый вступить в драку с врагом.
К вечеру севший в поле як техники привезли на аэродром и, облепив его, дружными усилиями восстановили до наступления темноты.
Командир полка поблагодарил Максименко, Оскреткова, Крючкова и Денисова.
- Хорошо, товарищи летчики, деретесь. Так и надо бить фашистскую нечисть.
- Служим Советскому Союзу! - единым духом выпалили ребята.
Выглядели они молодцевато. На их плечах были офицерские погоны, на груди гвардейские знаки и недавно полученные награды.
По поводу присвоения мне очередного воинского звания произошел смешной случай. Представление на меня было послано одним из первых. Жду неделю, вторую - нет ответа. И вдруг однажды приходит приказ.
- Яша, с тебя магарыч! - весело воскликнул Иван Федорович Балюк. - Сегодня всей эскадрильей обмываем твое посвящение в доблестное советское офицерство.
Каково же было разочарование, когда я узнал содержание приказа. Мне, старшине, присваивалось звание... старшины.
Ребята хохотали до упаду.
- Старшина в квадрате!
- Двухэтажный старшина!..
Каких только несуразных званий не придумывали для меня друзья!
- Черт бы их побрал, канцеляристов! - негодовал подполковник Верещагин. Думал, присвоят лейтенанта. Так и в представлении писал. А они вон какой номер выкинули...
- А ты вот что, начальник штаба, - сдерживая улыбку, сказал Евгений Петрович Мельников. - Катай бумагу прямо на капитана.
- Подпишешь? - усомнился Верещагин.
- Непременно подпишу, - заверил командир.
На этот раз мне присвоили звание младшего лейтенанта.
- Что же они теперь-то не ошиблись? - язвительно спросил Мельников.
Верещагин даже обиделся:
- Ты так говоришь, будто я виноват...
- Виноват не виноват... Парень давно в заместителях командира эскадрильи ходит, а его все манежили в старшинском звании. Бюрократы!
- Ну ладно, Яков, - обратился ко мне Евгений Петрович, - звание - дело не последнее, конечно, но и не первостепенное. Сколько у, тебя сбитых фашистов?
- Сегодня десятого прикончил, - ответил вместо меня Петр Ганзеев.
- Готовь документы.
- Какие?
- Не знаешь, что за десять сбитых самолетов положено? - упрекнул Мельников заместителя начальника штаба полка Ганзеева.
- Знаю - Героя...
- Ну, так и пиши. Понял?.
- Так точно, товарищ подполковник!
Дружно занималось русское лето. Где-то за нами, в тылу, люди сеяли гречиху и лен, начинали ранние покосы, сажали поздние огурцы и рассаду. На полях первым наливом тучнела рожь. Буйно зацветали луговины, запах от которых доносился за две-три версты. И все эти переливы красок и цветов, завязи и наливы, садовые и полевые ароматы - всю благодать земли русской пытаются выжечь, искромсать, изуродовать пришельцы с запада, дикари, варвары. Они бьют по городам и селам, по железнодорожным станциям и аэродромам. Бьют для того, чтобы сломить нашу силу, а сломивши ее, топтать, грабить землю, чинить произвол и насилие.
Мы больше всего знаем о тех недругах, что крадутся по небу вдоль дорог Орел - Курск, Брянск - Львов, Сумы - Белгород... Крадутся, чтобы по-воровски ударить и удрать восвояси. Но для того мы и бросили свои поля и луга на руки стариков и женщин, чтобы отбить охоту немецким ворам, убийцам и насильникам ходить в чужие земли, ушкуйничать в них. Вот и сейчас я и мои товарищи сидим на Фатежском аэродроме в готовности номер один. И случае необходимости мы должны отразить налет противника на наш аэродром или подняться в воздух для наращивания воздушного боя однополчан с немецкими истребителями. На ярком солнце раскалились кабины. Капельки пота выступают на лице и плавно скатываются по щекам. На губы стекает солоноватая влага.
Душно. Скорее бы подняться в небо или, сменившись с дежурства, вылезти из кабины, размяться, закурить крепкой махорочки, завернутой в жесткую газетную бумагу. Я смотрю на часы, монотонно тикающие на приборной доске, потом поворачиваю голову влево и вправо. Там сидят в самолетах Максименко, Крючков и Денисов. Ждут боевого приказа. В случае сигнала мы поднимемся в воздух вчетвером. А потом уж на помощь нам взлетят остальные друзья по эскадрилье. А если надо - весь полк взмоет в небо,
Рядом с плоскостью сидит на самолетном чехле механик Юрий Терентьев. Где-то теперь Шаповалов, чей самолет обслуживают его золотые руки? Из-под Сталинграда моего техника перевели в другую часть. С повышением перевели. Теперь он техник звена, а может быть, и Дрыгу догнал - в эскадрилье хозяйничает.
К Терентьеву подошел его товарищ, тоже механик, обслуживающий самолет младшего лейтенанта Ивана Ищенко. Ищенко с полчаса назад улетел на боевое задание вместе с капитаном Кобылецким и еще двумя летчиками. Они сопровождают Су-2, который должен корректировать артиллерийский огонь.
Мы еще не знали, что самолет Ивана Ищенко, атакованный ФВ-190, загорелся и, упав на землю, взорвался. Сам Ищенко не предпринял попытки выброситься с парашютом. Видимо, был тяжело ранен или убит в воздухе.
