Василий Голубев - Крылья крепнут в бою
И плохо пришлось бы шестерке И-16, если бы к району боя не подоспели три группы истребителей с Волховского фронта и Новой Ладоги.
Завязался воздушный бой. На этот раз фашисты проявили упорство. Двадцать семь "юнкерсов" пытались отбомбиться, а "мессеры" то и дело шли в лобовую атаку "якам", "лаггам" и "томагаукам". Бой длился более 25 минут, пока инициативу не перехватили наши истребители. Тогда противник, побросав беспорядочно бомбы, отошел в район Липки - Шлиссельбург под защиту своих зениток.
В этой предвечерней схватке мы потеряли трех летчиков, прилетевших на помощь из других полков. Два самолета из группы Цыганова произвели посадку на сильно поврежденных самолетах.
Отстояли в первый день нового года истребители Балтики и ВВС ледовую трассу и перевалочные базы, но дорогой ценой.
13-й полк потерял комиссара Дмитриевского, пять летчиков получили ранения и вышли из строя, три самолета сгорели и семь нуждались в ремонте.
- Еще два-три дня такой войны, и в полку не останется машин, - вздыхал инженер Николаев. - Поедем тогда мы в тыл за "томагауками", на которых сами американцы давно бросили летать.
Вечерний необычный разбор полетов начал комиссар полка. Охтень в это время докладывал по прямому проводу Романенко результаты боев за день. Комиссар, положив на стол обгоревший партийный билет Дмитриевского, сказал:
- Он погиб в бою, непобежденный и отважный воспитатель летчиков, выполнив свой долг до конца. Но мы могли не потерять сегодня Севена Наумовича, если бы все, как он, выполняли свой долг в бою. Вина за его смерть лежит и на вас, не уберегли! Я призываю отомстить врагу за нашего боевого товарища.
Летчики, бывшие сегодня в боях, грустно переглянулись. Чем же они виноваты в гибели Дмитриевского? Разумеется, за жизнь командира в бою нужно бороться до конца, но ведь не только прикрывать, надо и самим драться. Да и ведущий должен думать о своих ведомых, уметь вести бой с учетом обстановки и соотношения сил. Он тоже в ответе за их жизнь.
Опустив головы, сидели командиры 1-й и 2-й эскадрилий. Они сегодня на задания не летали, поэтому их предварительные доклады командиру и комиссару не были объективными.
Заместитель командира полка капитан Ильин, "заканчивая разбор, сделал правильные выводы из допущенных ошибок при подготовке и выполнении боевых задач. Он распорядился подготовиться к следующему дню и добавил, что 1-я и 2-я эскадрильи создают одну группу, водить которую на задание будут только командиры АЭ и он, Ильин. 3-я эскадрилья тоже создает одну группу. Временно исполнять должность командира будет командир звена - секретарь парторганизации старший лейтенант Петр Кожанов.
- После ужина, - сказал в заключение Ильин, - провести инструктаж летчиков, составить боевой расчет, а техническому персоналу ввести в строй неисправные самолеты.
Телефонный разговор майора Охтеня с Романенко длился не менее получаса. Выслушав командира полка, Романенко задал три вопроса: "Кто готовил летчиков к отражению массированного налета противника? Кто из командиров эскадрилий водил сегодня свое подразделение на боевое задание? Почему вы сами два с половиной месяца не поднимались в воздух?"
Охтень, обильно потея, перекладывал из руки в руку телефонную трубку, как будто она была нестерпимо горячей, бормотал:
- Летчиков готовили комэски, не летали сегодня капитаны Шодин и Жарников. А я, товарищ полковник... я буду летать, нездоров был... Положение в полку поправлю. Что-что? Хорошо. Я завтра же поговорю с летчиками... Да-да, примем решение...
- Нет, видать, ошиблись мы, давая вам полк...
Этими словами Романенко закончил телефонный разговор.
Долго сидел Охтень у стола, уставленного телефонными аппаратами, не заметив, когда на КП зашли Ройтберг, Лазарев, Ильин и Николаев. Они пригласили командира в столовую на ужин, он тихо произнес:
- Садитесь, поговорим. Завтра прилетит Романенко, и нам придется отвечать за сегодняшние потери.
Чуть побледневший Ронтберг достал из кармана кителя листок, сложенный дважды, встал и положил на стол командиру.
- Мой рапорт. Прошу освободить от должности. Видимо, неспособен к такой работе, перегорел как осиновое полено. Штаб - мозг полка, а он оказался телефонным проводом с двумя аппаратами на концах. Мы работаем, буксуя на месте, передаем только распоряжения да приказы и докладываем, что говорят нам с дальнего конца. Мы стали далеки от летчиков, техников, от младших специалистов, а ведь они... Они решают судьбу, - срывающимся голосом закончил Ронтберг.
Охтень, не читая рапорта, ответил:
- Подашь рапорт немного позже, другому командиру, а я... Я сам вижу, что не в те сани сел... Не дорос я... Начну снова летать, если доверят. Пойдемте пешком в столовую, надо немного проветриться.
Двухдневное пребывание Романенко и начальника политотдела бригады в полку, беседы и три боевых вылета комбрига с летчиками каждой эскадрильи показали, что боевая эффективность полка сейчас целиком зависит от авторитета руководящего состава. Романенко знал Лазарева как одного из лучших политработников, много сделавшего для полка под Таллином, на Ханко и у Ленинграда. Полк считался самым боеспособным, проявил мужество и героизм в боях над Таллином, Ханко, Ленинградом, за что был представлен к званию гвардейского. Теперь уж всем было ясно: надо срочно оздоровить обстановку, и начинать следует с замены командира и комиссара. Именно такой вывод и сделало руководство авиабригады.
10 января 1942 года 13-й ИАП принял майор Борис Иванович Кругов. Он с первого дня воевал в должности командира эскадрильи, затем заместителя командира истребительного авиаполка. Много летал на боевые задания, особенно на бомбоштурмовые удары на самолетах "чайка", за что был награжден орденом Ленина.
Не задержался в полку и З.Ф. Лазарев, вместо него был назначен батальонный комиссар Степан Григорьевич Хахилев - бывший комиссар эскадрильи 5-го авиаполка, правда, не летчик, но опытный партийный работник. Они с комполка были одногодки, имели большой опыт летной и партийной работы в морской авиации.
В это же время произошло значительное, глубоко взволновавшее весь полк событие. 18 января 1942 года по телефону был принят приказ ь 10 народного комиссара ВМФ адмирала Кузнецова, в котором говорилось;
"В многочисленных боях за нашу Советскую Родину против немецких захватчиков особенно отличилась Первый минно-торпедный, 72-й Краснознаменный смешанный, 5-й и 13-й истребительные полки ВВС ВМФ.
5-й истребительный авиационный полк за пять месяцев боевых действий провел 5899 боевых вылетов, провел 389 воздушных боев, 62 штурмовки войск и аэродромов противника, уничтожил до 1000 солдат и офицеров, 105 самолетов и 55 танков.
