Сергей Смирнов - Роман с разведкой. Интернет-расследование
После сталинградской катастрофы немецкие генералы уговорили Гитлера оставить ржевский выступ. Войска отходили организованно, на заранее подготовленные позиции, значительно сокращая фронт и высвобождая большие резервы. Советские же генералы проморгали этот маневр врага и позволили осуществить его практически беспрепятственно. Для Гитлера, так дорожившего Ржевом, по его настоянию была организована из Ржева даже радиотрансляция взрыва моста через Волгу. 3 марта 1943 года советские войска вошли в полностью разрушенный и оставленный немцами город. 4 марта Сталин получил телеграмму от Черчилля: «Примите мои самые горячие поздравления по случаю освобождения Ржева. Из нашего разговора в августе мне известно, какое большое значение Вы предаете освобождению этого пункта». 6 марта Сталину было присвоено звание маршала. Может это совпадение, но вряд ли. Не после капитуляции армии Паулюса и победы под Сталинградом, а именно после освобождения Ржева. О том, какое значение придавал битве за Ржев сам Сталин, свидетельствует и история его единственного за всю войну выезда в сторону фронта. Главный маршал артиллерии Н.Н. Воронов вспоминал: «3 августа 1943 года ни с того ни с сего нас вызвали в Юхнов. От фронта было уже далековато». 5 августа в селе Хорошево под Ржевом состоялась встреча Сталина не только с Вороновым, но и с командующим Калининским фронтом Еременко. Полководцы так и не поняли, зачем Сталину понадобилась эта поездка. Даже до самого Ржева, находившегося далеко в тылу Красной армии, он так и не добрался. Но вернувшись в Москву, сообщил Черчиллю 9 августа 42 г.: «Я только что вернулся с фронта». У меня нет никакого желания разбираться в мотивах поездки Сталина под Ржев. Ясно одно битва за этот город значила для него многое. Была ли эта поездка покаянием за принесённые здесь жертвы ради победы под Сталинградом, как, например, считает столь обильно процитированный мной автор «Гамбита», пусть решит сам читатель. Я-то считаю, что Иосиф Виссарионович и покаяние — «вещи несовместные».
В 1980 году на «Мосфильме» режиссером Дамиром Вятичем-Бережных был поставлен фильм «Корпус генерала Шубникова» (этот фильм можно посмотреть, например, здесь: http://video. vandex. ru/#! / search?text=&where=all&filmId=g0RlUIy 8 s3 M). Действие фильма происходит на западном направлении накануне и во время Сталинградской битвы. Чтобы отвлечь немцев от Сталинграда, мудрый и интеллигентный командующий фронтом поручает интеллигентному, талантливому и умеющему беречь солдат командиру механизированного корпуса генералу Шубникову прорвать фронт и совершить рейд по тылам немецкой армии, имитируя крупномасштабную операцию. Шубников блестяще справляется с этой задачей, нанеся врагу огромные потери, и, потеряв матчасть, выводит остатки корпуса к своим. Немцы, благодаря действиям корпуса, вынуждены отказаться от планов переброски войск под Сталинград. Известно, что в то время сценарии фильмов на военную тематику не могли выйти на экран, не пройдя череду согласований и консультаций в военном ведомстве. Порой Министерство обороны и само выступало заказчиком кинопродукции. Когда смотришь фильм «Корпус генерала Шубникова», весьма, кстати, посредственный по художественным достоинствам, не покидает ощущение, что заказчики и авторы фильма будто пытались заново переиграть операцию «Марс». Они словно хотели преподнести её зрителю спустя тридцать пять лет после окончания войны такой, какой желали бы её видеть: с умелым руководством, малыми потерями и результатом, адекватным затраченным усилиям. Фильм был поставлен по повестям одного из печально знаменитых киноначальников 60-х-70-х годов XX века Владимира Баскакова, аонв годы войны бывал под Ржевом как военный корреспондент. Сценарий по этим повестям написал известный сценарист того времени Кирилл Рапопорт. Интересно, что Рапопорт очень хорошо знал Михаила Маклярского. Вот такие вот пересечения.
Выбор
Весной 1944 года под давлением немцев Владимир Кириллович был вынужден покинуть «Кер Аргонид» и перебраться в Париж. Шли последние месяцы перед высадкой союзников в Нормандии. По воспоминаниям самого великого князя он, чем мог, едой, одеждой, медикаментами, помогал русским пленным, занятым на строительстве «атлантического вала», призванного отразить англо-американский десант. Вызывая тем самым недовольство немцев. Правда, его критики утверждают, что немцы не использовали пленных на этой стройке. Там трудились военно-строительные отряды, состоявшие из бывших русских пленных, согласившихся работать на немцев. И в этом смысле ставшие их пособниками. В Париже он поселился во всё той же квартире Людвига Нобеля.
Сразу после возвращения из России Дмитрий Львович не только рассказал великому князю все подробности поездки и передал ему полученную от Садовского часть шифра, но и покаялся в том, что по дороге в Париж он был доставлен сопровождавшими его немцами в Берлин, в здание Гестапо, где его несколько часов допрашивали. Под угрозой пыток он рассказал все, что знал о шифре. Гестаповцы даже не взяли с него обещания не сообщать Владимиру Кирилловичу об этом допросе. Это был способ давления на него. В первые же дни после возвращения Сенявина Жеребков, сопровождавший его до «Кер Аргонид» из Парижа, поинтересовался у великого князя:
— Ну как, вы довольны результатами поездки вашего секретаря? Должен сказать, он блестяще справился с заданием и немецкое командование теперь окончательно убеждено, что в России действует эффективное монархическое подполье. Причем под вашим знаменем. Меня это вдохновляет. А вас?
— Несомненно. Несомненно, доволен. Единственное, что меня огорчает, так это попытки вмешиваться в вопросы, касающиеся только меня в частности и династии Романовых в целом. Я их решительно отвергаю и хочу, чтобы вы рассказали об этом своим немецким коллегам.
— Ну что вы, Владимир Кириллович. Не надо ссориться с властями Рейха. Поймите, для них не существует неприкасаемых персон. И тайн, для них запретных. Тем более если их носители находятся под германским покровительством. Подумайте, ваше высочество. И сообщите мне, если измените точку зрения. Честь имею!
Жеребков уехал и с тех пор при их частых встречах в Париже никогда более не возвращался к этой теме.
6 июня 1944 года союзники высадились в Нормандии. Через несколько дней после высадки, когда стало ясно, что немцам не удалось сбросить союзные десанты в море, на квартире Владимира Кирилловича в последний раз появился Юрий Сергеевич Жеребков. От имени немецкого командования он «попросил» его покинуть Францию и перебраться в Германию к сестре Марии.
