Нина Уткина - Ломоносов: к 275-летию со дня рождения
Интересную трактовку «Оды, выбранной из Иова» предложил Ю. Лотман, считающий это произведение своеобразной теодицией, потребность в которой в ту пору была велика. Расшатывание средневековых устоев сознания происходило с большими осложнениями. В европейской культуре Ренессанса, барокко «неожиданным побочным продуктом вольнодумства явился рост влияния предрассудков на самые просвещенные умы и бурное развитие культа дьявола» (60, 253). Страх перед силами зла, вырывающимися на свободу и поглощающими мир, стойко держался на протяжении XVI—XVII столетий.
В России нововведения встречали с не меньшим опасением; среди старообрядцев не было сомнений, что антихрист уже народился и конец света близок. «Оду, выбранную из Иова» следует поставить «в ряд произведений, направленных против страха перед властью сил зла над миром» (60, 260), она рисует мир, в котором творец «все на пользу нашу строит» (3, 8, 392).
Выбор для перевода библейских псалмов нередко определялся переживаниями Ломоносова, которые вызывались невзгодами его собственного существования. Отзвуки борьбы с иноземным засильем в русской науке слышны в переложении псалма 143:
Меня объял чужой народ,
В пучине я погряз глубокой
Он не раз убеждался в том, как трудно найти поддержку своим начинаниям, что помощь меценатов ненадежна:
Никто не уповай вовеки
На тщетну власть Князей земных...
Приходилось надежды возлагать на справедливость создателя.
В переложении псалма 143 Ломоносов существенно меняет суть последней строфы оригинала, в которой речь идет о блаженстве тех, у кого «Господь есть Бог», т. е. познавших истинное блаженство через веру в бога. Как замечает В. Дороватовская, у Ломоносова блаженство людей «заключается не в вере, как таковой, а в том, что бог покровительствует им, защищает их...» (29, 40).
Но те светлее веселятся,
Ни бурь, ни громов не боятся,
Которым Вышний сам покров
Творец существен и важен как абсолютное выражение высших ценностных и нравственных критериев.
«Утреннее размышление о Божием Величестве», «Вечернее размышление о Божием Величестве при случае великого северного сияния», переводы из Библии убеждали в том, что новые идеи и воззрения послужат добру, а не злу, что новый мир включен в систему установлений, данных всеблагим творцом. Ощущение гарантии блага поддерживало самого Ломоносова, разрабатывающего мировоззрение, согласно которому активная человеческая деятельность, основанная на неограниченных возможностях разума, науки, приведет человечество к процветанию.
Ломоносову многое надо было сказать современникам о сложных проблемах человеческого бытия. Поэтическое слово, доступное довольно широкому кругу читателей, было призвано содействовать радикальному изменению общественного сознания. Он осознавал свою миссию.
Кредо его поэтического творчества изложено в «Разговоре с Анакреонтом». «Разговор» построен таким образом, что после каждого из четырех стихотворений, взятых из Анакреонта, вернее, его подражателей эпохи эллинизма — в XVIII в. пользовалась популярностью псевдоанакреонтическая лирика,— следовал ответ Ломоносова. Предмет беседы — чему следует посвятить поэзию, жизнь. Анакреонт в поэзии выбирает тему любви; Ломоносова тоже привлекает любовь, но он останавливает свой выбор на героях. В жизни Анакреонт выступает поклонником гедонизма, индивидуалистического евдемонизма. Ломоносов принимает эту позицию с пониманием, даже с некоторым сочувствием. Оппонентом Анакреонта является Катон, посвятивший свою жизнь республике. Преобразовательная деятельность Катона не увенчалась успехом: «...его угрюмством в Рим не возвращен покой» (3, 8, 764). Но дело не только в том, что в данном случае успех не достигнут. Путь гражданственности, служения обществу вообще не усыпан розами, в чем Ломоносов убедился на собственном опыте:
Для пользы общества коль радостно трудиться,
От зависти притом коль скучно борониться...
К «Разговору» по времени их создания примыкают «Стихи, сочиненные на дороге в Петергоф, когда я в 1761 году ехал просить о подписании привилегии для Академии, быв много раз прежде за тем же», посвященные беспечной жизни кузнечика:
Кузнечик дорогой, коль много ты блажен,
Коль больше пред людьми ты щастьем одарен!
...
Ты скачешь и поешь, свободен, беззаботен;
Что видишь, все твое; везде в своем дому;
Не просишь ни о чем, не должен ни кому
Поэт не берется предписывать другим тот или иной образ жизни, он не отдает безусловного предпочтения ни Катону, ни Анакреонту:
Умнее кто из вас, другой будь в том судья.
Более того, в обеих линиях он видит не только различие:
Несходства чудны вдруг и сходства понял я
И все же для себя и своей поэзии Ломоносов выбирает путь гражданственности, общественных интересов, в чем по сути продолжает традиции русской письменности. «Разговор» заключает ода Анакреонта, в которой поэт заказывает живописцу портрет своей возлюбленной. В ответе Ломоносова речь идет тоже о портрете возлюбленной, но ею оказывается Россия, однако Россия, воплотившая идеалы законности и мира.
Ломоносову было дано выразить, оформить возникшие в русской культуре тенденции, придать им дополнительные импульсы, определенные черты и тем самым продвинуться к новому этапу в истории русского языка, литературы, общественного сознания. Он стал крупнейшей вехой на пути секуляризации русской мысли. В истории мировой культуры он принадлежит к числу мыслителей, увлекавших человечество к активной деятельности, опирающейся на безграничные возможности человеческого разума. Он утверждал идеалы раскрепощенного разума, ценности личности вне зависимости от ее сословной принадлежности. Активность разума, личности, занятой земными заботами и делами, являлась несомненной принадлежностью духа Нового времени, но у Ломоносова эти идеи неразрывно соединялись с идеей общего блага.
В средневековой культуре над идеей частного, индивидуального возвышалась идея общего, восходящего к трансцендентной области. Человеческая мысль, устремленная к трансцендентному, отличалась серьезностью и напряженностью. Ломоносов стал одним из тех мыслителей, которым принадлежит исключительная заслуга переключения человеческого интеллекта с трансцендентных проблем на естество, реальность. Но, обращая человеческий разум к земле, поощряя земную деятельность, он был обеспокоен тем, чтобы не порвать их связи с идеями общего и блага. Он разрабатывал философию мира реальностей, в котором сохраняются такие ценности, как общее и благо.
