Николай Внуков - Тот, кто называл себя О.Генри
В первый раз Билл встретил Прайса во время ночного обхода камер. Дик так много времени провел в тюрьме, что надзиратели относились к нему с полным равнодушием и разрешали ему бродить по ночам в коридорах.
— Мистер, — обратился к нему Дик Прайс. — Вы, кажется, аптекарь?
— Да, я аптекарь, но не мистер, — ответил Портер. — Можете называть меня номером.
— Простите, товарищ, — сказал Дик. — Нет ли у вас чего—нибудь почитать?
— Почитать? — удивился Билл. — А что вы любите?
— Все, — сказал Дик.
— Хорошо, друг, — сказал Билл. — Я вам подыщу что—нибудь.
В следующее свое дежурство он принес Прайсу книжку журнала «Век». Это был степенный консервативный журнал, рассчитанный на солидного семейного читателя. Его выписывал Дэрби, новый начальник тюрьмы, и почти всегда забывал в почтовой конторе.
— Не знаю, будет ли это для вас интересно, — сказал Билл, — но ничего другого у меня под руками не было.
Дик схватил журнал и засунул его под куртку.
— Спасибо, товарищ, — сказал он, повернулся и, ссутулившись, побрел по коридору.
Через несколько дней Эль Дженнингс принес журнал в аптеку.
— Дик благодарит вас, Портер.
— Ему понравилось? — спросил Билл. — По—моему, там нет ни одной стоящей вещи.
— Что? Да вы знаете, Портер, что это — его первая книга за тринадцать лет?
Билл сидел на стуле, и лицо у него было желтым, словно он только что перенес приступ малярии.
— Полковник, — сказал он наконец, — неужели возможна такая жестокость? Ладно, пусть будет конский станок, переломанные ребра, кровь, Большой Джо…Но пытка мозга…
— В нашей божьей стране все возможно, Билли, — ответил Дженнингс. — Штаты — страна неограниченных возможностей…
Через два месяца после этого разговора Элю чертовски повезло. Как человека, имеющего юридическое образование, его назначили секретарем к Дэрби, начальнику тюрьмы. И тут для Дика явилась неожиданная надежда на помилование.
В правлении одного из крупных акционерных обществ штата разразился скандал. Ходили слухи о крупных растратах. Винили казначея. Но казначей запер сейф и сбежал. Скандал разгорался. Оказалось, что в дело замешаны политические деятели штата. Суду необходимо было достать бумаги из сейфа для следствия, и вот кому—то из властей пришло в голову, что какой—нибудь опытный взломщик из каторжан мог бы открыть сейф. Тюрьмы обычно бывают битком набиты специалистами подобного рода.
— Нет ли у вас такого на примете? — спросил Дэрби своего нового секретаря.
— Быть может, я справлюсь, начальник? — сказал Эль. — Нитроглицерин открывает любой замок.
— Нет, Дженнингс, они не глупее вас, — сказал Дэрби. — Они не хотят рисковать. Им нужны бумаги целые и невредимые. И они хотят сохранить сейф. Он немецкого производства и стоит около тысячи долларов.
Эль задумался.
— У нас много взломщиков, но все они привыкли работать грубо. После них сейф будет уже ни на что непригоден… Подождите, а что, если попробовать Дика Прайса? — предложил он.
Дэрби понравилась эта мысль.
Он телеграфировал Джорджу Нэшу, губернатору штата Огайо, и губернатор обещал помиловать вечника, если ему посчастливится открыть сейф.
Прайса вызвали к начальнику тюрьмы. — Сможете вы это сделать? — спросил его Дэрби.
Прайс думал, разглядывая свои руки.
— Мне нужно знать, — наконец сказал он, — какой системы запор у этого ящика. Есть ли на нем цифровые кольца. Сколько замочных скважин и как они расположены на двери.
Дэрби обещал узнать.
Оказалось, что замок сейфа контролируется тройным цифровым набором.
— Вы обещаете мне помилование? — спросил Прайс.
— Не я, а сам губернатор Нэш, — сказал Дэрби.
— Хорошо, я его открою, — сказал Прайс.
В день, когда Дика должны были отвезти в правление акционерного общества, он попросил у Дэрби напильник самой мелкой насечки.
— Я никогда не вернусь к старому, даже если придется подыхать с голоду, — сказал он. — Поэтому я открою вам способ, которым я разгадываю любую комбинацию цифр и букв за несколько секунд. Эту штуку я сам придумал, и она действует без ошибки. Вот глядите: ребром напильника я провожу черту посредине ногтей и спиливаю их до тех пор, пока не обнажатся нервы. Это неприятно, конечно. Зато после такой операции пальцы становятся невероятно чувствительными. Я вращаю ими циферблат замка. Легкий щелчок затвора, когда он проходит через отметку, на которую поставлена комбинация, ощущается мною как боль.
Дик не хвастался. Он открыл сейф за сорок секунд. Газеты штата сделали его героем дня. Дик честно выполнил свою работу. Теперь правительство должно было выплатить свой долг. Бумага о помиловании лежала на столе губернатора Неша. Губернатор взял красный карандаш и наискось, от угла к углу листа, написал:
«На свободе этот человек будет весьма опасен. Ходатайство о помиловании отклонить.
Нэш».
Через восемь недель Дик Прайс умер в тюремной больнице от туберкулеза. Последние три года он харкал кровью. Обман ускорил течение болезни. У него не оставалось ни сил, ни желания бороться за жизнь.
Под подушкой кровати, на которой он скончался, Билл нашел огрызок карандаша и листок, вырванный из календаря. На оборотной, чистой стороне листка было нацарапано зыбким, почти детским почерком:
«Сейчас мне 36 лет. 23 года в тюрьме. Я никогда не видел океана. Я ни разу не был в театре. Я никогда не пел и не танцевал. Я никогда не видел ни одной настоящей картины. Я ни разу за всю свою жизнь не разговаривал с девушкой. Интересно, зачем я родился на свет?»
Билл разгладил бумажку и положил ее в карман. Это был готовый сюжет для рассказа о том, как общество до последнего гроша взыскало свой долг с Дика Прайса.
Прошло несколько лет, прежде чем писатель О. Генри увековечил Дика Прайса в рассказе о Джимми Валентайне. Только все наоборот было в этой новелле. Джимми получил помилование от губернатора. Он отсидел всего десять месяцев. На воле его ожидали друзья и любовь. Случай заставил его взяться за старое. Но в рассказе он, вместо того чтобы спилить себе ногти, открывает сейф при помощи усовершенствованных и дорогих отмычек.
Для чего вы это сделали, Билл? — упрекнул его как—то Эль Дженнингс. — Неужели вы не поняли, что у вас в руках был такой заряд динамита, которым можно было поднять на воздух весь этот гнусный Колумбус?
Нет, полковник. То, о чем вы говорите, не по мне. У меня мурашки бегут по телу, как только я подумаю об операции с напильником. Помните его пальцы? Они как будто вышли из тисков инквизитора. Я предпочитаю отмычки. Я не люблю причинять страданий моим героям. Кроме того, фантазия автора дает возможность Дику подарить свой набор товарищу. Хотя мой Джимми и решил бросить свое ремесло, он, однако, не рассчитывает, что благому примеру последует весь остальной преступный мир. Обыкновенный раскаявшийся грешник тотчас уничтожил бы орудия своей былой профессии. Мой Джимми не таков. Он посылает отмычки в подарок своему старому товарищу. Мне лично очень нравится эта черта характера моего героя. А подкладывать куда—нибудь заряды страшной силы — это не моя специальность.
