Валерий Киселев - Нижегородцы на чеченской войне
Фонд немало сделал, чтобы поддержать своих товарищей, помочь войскам, выполняющим свой долг в Чечне. На днях Юрий Мидзюта вернулся из Чечни. Он доставлял гуманитарную помощь фонда в свою родную бригаду.
- Только прилетел в Моздок, увидел лица старых товарищей, почувствовал атмосферу службы - сразу нахлынула ностальгия. Как будто не три года прошло, а три дня, - рассказывает Юрий Ипатьевич. - Встретил заместителя командующего внутренними войсками генерала Додонова и говорю ему: "Готов служить, хоть сейчас принять бригаду, дивизию". Не задумываясь ни секунды пошел бы служить! И сейчас постоянно снится еще та война. Я даже в Новый год сидел и вспоминал. Война - это как наркотик. Все же с 1988 года воюю.
Юрий Мидзюта в свою бригаду из Моздока летел на вертолете. Бригада стояла в горах на границе с Дагестаном, сейчас переброшена на шалинское направление. А это значит, что ей предстоят серьезные дела.
- Бригада стоит заставами. В центре все ухожено, красиво, войска обжились, - делится своими впечатлениями о поездке Юрий Мидзюта. - Но чем дальше - тем больше проблем. И все же солдаты сейчас одеты лучше, чем в первой кампании, лучше питание. Если раньше мы воевали на старой, изношенной технике, то сейчас дают и новую. Отрадно, что я не видел грустных лиц.
Во второй кампании общество явно повернулось лицом к нуждам армии: гуманитарный мост в Чечню действует постоянно.
- Но армия получает минимум положенного из расчетов мирного времени, считает Юрий Мидзюта. - То, чего в армии в мирное время хватает на полгода, например полотенца, простыни, обувь, одежда, в Чечне сгорает за две недели. Ботинки рассчитаны на год, а в Чечне через четыре дня подметки отлетают. Та же тушенка - через неделю уже в горло не лезет.
Прошло больше трех лет после первой войны в Чечне, и профессионалу сейчас лучше видны просчеты и недостатки ведения нынешней кампании.
- Опять нет должного взаимодействия между командованием. Красноармейцы на внутренние войска, СОБР и ОМОН смотрят свысока, хотя им приходится делать самую грязную работу, - считает Юрий Мидзюта. - Остается у нас какая-то клановость, хотя есть объединенный штаб. Опять треть всех потерь от неосторожности и безалаберности. Сколько солдату ни говори, что нельзя ходить с патроном в патроннике, - не понимает. А потом задел автоматом за куст или палатку - выстрел. Очень мало толковых контрактников. В элитных подразделениях они есть, а в общей массе - мало. Если бы эта кампания началась не сейчас, а через год после Хасавюрта, она пошла бы легче и с меньшей кровью. Солдаты за это время сменились все, прапорщики - процентов на сорок, офицеры - на шестьдесят процентов. Я приехал в свою бригаду и знаю только командование. Младшие командиры заменились полностью за эти три года.
Изменился ли противник за годы "мира"?
- Нисколько! Взгляды чеченцев на русских ничуть не изменились. Ходил я сейчас по Гудермесу, разговаривал с чеченцами - как были они звери, так звери и остались. И изменить их нельзя, - убежден Ю. Мидзюта. - В прошлую войну мы все же с ними договаривались. Встречался я один на один с Исрапиловым, был такой любимец Дудаева, предлагал ему: "Делаешь по мне выстрел - я сразу батарею зарядил и - полдеревни сношу. Понял?" - "Понял". Ночью они делают пробный обстрел. Я сразу батарею заряжаю, полдеревни снес. После этого на две-три недели все стихло. Я ездил на "уазике" свободно. Чеченцы понимают только силу. Им обмануть нас - дело чести. Не верю я и в отряды Беслана Гантамирова. В девять часов утра его восемьсот человек должны были заходить в Старопромысловский район Грозного. Реально зашло триста. Куда девались остальные? Опять разбежались, с оружием! Чеченцам верить вообще нельзя. Гантамиров надеется, что российские войска обеспечат ему восхождение на трон. Другой цели у него нет. Вместо Масхадова станет Гантамиров. Потом, когда подрастет поколение, которому сейчас 12-14 лет, снова война с Россией. Кстати, чеченские дети взрослеют гораздо быстрее наших. Никогда не забуду, например, как однажды десятилетний мальчишка-чеченец стрелял в меня из гранатомета.
Почему в годы Великой Отечественной, когда немцы объявили русским тотальную войну, когда против наших солдат поднялся весь немецкий народ и те же мальчишки с фаустпатронами, ни один советский генерал, ни один солдат не усомнился, а можно ли победить немецкий народ? Почему же сейчас все чаще можно слышать, что нельзя победить чеченский народ? Хотя по численности он ни в какое сравнение не идет с немецким.
- Дело не в численности. У русских сейчас нет своей национальной идеи, а у чеченцев - есть. Помню, как однажды до стрельбы дело дошло, когда я сказал про волка на их флаге, что это собака. Германию мы задавили, но потом все равно ушли, из Вьетнама американцы тоже ушли. А у нас даже утвержденного гимна нет, слов его никто не знает, а ведь это очень важно. И сейчас войска в Чечне воюют не столько за идею, сколько из чувства мести за своих товарищей. Если гибнет командир полка, а солдаты его любили, то за полком, когда он идет вперед, - пустыня. Нет злее подразделения, в котором убили любимого командира. Когда у меня погиб командир разведроты, я отправил ее на операцию. Так она на центральном рынке в Грозном устроила такую бойню... Ну, возьмут сейчас всю Чечню, оставят там армейскую дивизию, дивизию внутренних войск, пограничники встанут по ущелью, но пройдет полгодика-год и опять начнется то же самое. Нашу армию до такой степени "уронили", что поднять ее сейчас на былую высоту, какой она была в 80-е годы, очень трудно. Но второй Лебедь появиться сейчас не может. Мнение всего общества: банды в Чечне надо добить. А если вдруг появится второй Лебедь, то это будет такое падение армии и ее престижа, что она больше не поднимется.
Не хочется верить, что и через несколько лет в Чечню будут отправлять солдат и гуманитарную помощь... Фонд "Единение" и Юрий Мидзюта для наших солдат в Чечне подарки готовят сейчас.
8. Гарнизонный госпиталь становится фронтовым
Как мы уже сообщали, в Нижегородский военный госпиталь самолетом из Чечни было доставлено сразу 39 раненых и больных солдат, позднее, на следующий день, поступило еще двое офицеров. Если за полтора года первой чеченской кампании, рассказал начальник госпиталя полковник медицинской службы Иван Курилов, здесь прошли лечение 120 российских солдат и офицеров, то за пять месяцев второй кампании - 85 человек. И нынешняя партия раненых самая крупная из доставленных в госпиталь из Чечни за последнее время.
Эти события не стали неожиданностью для медперсонала госпиталя. В последние дни боевые действия в Чечне стали интенсивнее, ближайшие военные госпитали оказались заполнены ранеными. Эти солдаты поступили из Владикавказского госпиталя.
