Николай Ильин - Гвардейцы в воздухе
- Советский ас Сытов! - гордо повторяли харьковчане. Они никогда не забудут этого летчика, который в мрачный день оккупации продемонстрировал перед ними силу и мощь советского оружия и вселил в них столько бодрости и солнечной веры в победу...
Они рассказывают о нем своим детям - и вечно из уст в уста будет переходить эта живая легенда о крылатом советском богатыре-гвардейце.
Новые герои.
Однажды в жаркий полдень на полевом аэродроме полка приземлился По-2 с тремя голубыми полосами на киле.
- Начальство прилетело, - доложил дежурный по КП старший лейтенант Николай Григорьев.
По-2 подрулил к командному пункту. Летчик выключил мотор. Из самолета вышел командующий 17-й Воздушной армией генерал-лейтенант авиации В. А. Судец.
Командир и комиссар доложили ему о состоянии полка.
- Постройте полк, - коротко приказал генерал.
- Новое задание, товарищ командующий? - попытался Зайцев определить причину срочного сбора.
- Сейчас узнаете.
Через некоторое время командир полка уже отрапортовал:
- Товарищ генерал, личный состав по вашему приказанию построен.
- Слушай Указ Президиума Верховного Совета СССР, - громко оповестил начальник штаба полка.
- За мужество и отвагу, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, - зазвучал голос генерала, - Указом Президиума Верховного Совета СССР от двадцать четвертого августа тысяча девятьсот сорок третьего года двум вашим летчикам: командирам эскадрильи Лавейкину И. П. и Дмитриеву Н. П. присвоено звание Героя Советского Союза.
- Служу Советскому Союзу! - четко произнес в ответ Лавейкин.
Мысленно он повторил эти слова и за Дмитриева. Далеко сейчас тот, в Москве, в госпитале.
Дружное гвардейское "ура" прокатилось вдоль строя. Все ликовали.
- Командира полка, Героя Советского Союза гвардии подполковника Зайцева В. А., - продолжал генерал, этим же Указом правительство наградило второй "Золотой Звездой" Героя Советского Союза.
И снова многоголосое "ура".
Тут же состоялся короткий митинг личного состава. Его открыл заместитель командира авиационного полка по политчасти.
- Мы переживаем сегодня, - сказал он, - огромную радость. Наш славный командир Василий Александрович Зайцев награжден второй медалью "Золотая Звезда", а лучшим нашим летчикам - гвардии капитанам Ивану Лавейкину и Николаю Дмитриеву - присвоено звание Героя Советского Союза. Вместе с тем эта награда и для всех нас. Мы обещаем умножать славу гвардии нашей авиации.
Зачитали текст приветственной телеграммы Главнокомандующего ВВС маршала авиации Новикова.
"...Военный совет Военно-Воздушных Сил Красной Армии приветствует и поздравляет вас с высокой правительственной наградой - присвоением вам звания Героя Союза. Замечательная плеяда выдающихся советских асов, лучших мастеров воздушного боя пополнилась новыми славными именами. Ваши героические подвиги, величайшая стойкость и мужество, мастерство и железное упорство в достижении цели воодушевляет крылатых воинов на новые боевые дела. Родина ждет от вас новых подвигов в грядущих решающих битвах за полный и окончательный разгром немецко-фашистских захватчиков.
Да здравствуют советские летчики!
Слава нашим героям!
Командующий ВВС КА маршал авиации Новиков
Член Военного совета ВВС КА генерал-лейтенант авиации Шиманов
Начальник штаба ВВС КА генерал-полковник авиации Худяков
Говорят, в первую мировую войну летчик, сбивший пять самолетов противника, получал право называться асом. Иван Лавейкин, воспитанник Брянского аэроклуба, в четыре раза перекрыл эту норму. Двадцать! А было ему двадцать два года.
Первый свой орден Красного Зналлени он получил за пять сбитых вражеских самолетов, второй - за двадцать успешных штурмовок, третий - в марте 1942 года - за бой "6 против 30".
Не все бои были удачными, даже при равных силах. Лавейкин вспоминает первые схватки в начале войны. Пожалуй, чаще они кончались безрезультатно. Правда, для молодого летчика в то время бой вничью с опытными немецкими хищниками являлся сам по себе победой. Однако это не удовлетворяло. Не случайно именно Лавейкин первый в эскадрилье открыл счет сбитых самолетов врага.
С тех пор прошло два года. Теперь он - настоящий воздушный боец и командир. На его счету четыреста пятьдесят боевых вылетов, более ста воздушных боев. Ни одна сколько-нибудь значительная операция в полку не прошла без его участия. Как ведущий своей группы, опытный и прозорливый, он десятки раз появлялся над немецкими аэродромами. Мастерски штурмовал их, беспощадно истреблял фашистов в воздухе, надежно сопровождал штурмовиков и бомбардировщиков, успешно прикрывал наземные части. Воспитанные Иваном Лавейкиным летчики-истребители тоже не давали спуску врагу.
Прикрывая переправы на Изюмском направлении, шестерка "лавочкиных", возглавляемая Лавейкиным, встретила восемнадцать Хе-111, шедших под прикрытием двенадцати Ме-109. Гвардии капитан со своим ведомым врезался в строй вражеских бомбардировщиков и с первой же атаки сбил одного из них. Остальные, не дойдя до цели, беспорядочно сбросили бомбы и убрались восвояси.
Завязался жаркий бой с истребителями противника. Несмотря на их трехкратное превосходство, гвардейцы, управляемые своим неустрашимым командиром, дрались уверенно. Но положение еще больше усложнилось, когда к месту боя подошли двадцать бомбардировщиков под прикрытием шестнадцати истребителей.
Заслон двадцати восьми истребителей не остановил гвардейцев. Лазейкин смело пошел в атаку на бомбардировщиков, не допуская их к переправам. Возглавляемая им шестерка сбила семь самолетов противника, не потеряв ни одного своего.
Пройдет немного времени и гвардии майора Лавейкина назначат заместителем командира полка.
Сам командир, дважды Герой Советского Союза Зайцев, свой боевой счет открыл через две недели после начала войны.
Осенью сорок первого года командование наградило Василия Зайцева первым орденом Красного Знамени. Награждение совпало с моментом, когда летчик записал на свой счет шесть уничтоженных самолетов противника.
Ко времени присвоения звания Героя Советского Союза Зайцев сбил девять самолетов противника, сделал большое количество вылетов на штурмовку техники и живой силы врага.
Выдержка никогда не покидала прославленного мастера воздушного боя. В самые трудные минуты он думал о том, как выгоднее использовать обстановку и самому атаковать противника. Десятки раз оказывался в трудных положениях и, как бы ни были коротки мгновения для размышления, успевал трезво оценить создавшуюся воздушную обстановку и принять правильное решение. С десятками самых разнообразных типов немецких машин вел он воздушный бой.
