Татьяна Дашкевич - Фатьянов
Солуянов комментировал эти строки так: «По-моему, безнравственно ведут себя эти ребята. Таких не воспевать, а осуждать надо».
Не отвернулись от Алексея Ивановича только общественные организации. Многие, впрочем, только делали вид, что принимают всерьез постановления ЦК «по культуре и литературе». Люди жили своим умом… По-прежнему по радио звучали его песни. К нему приходили новые режиссеры, композиторы, с просьбой написать новые песни.
— Скандальной славы хотите? — Грозно спрашивал Алексей каждого из заказчиков. — Супы без лаврушки приелись? Будет вам по венку… По какому — уточнять не будем…
И работал. После 1946 года вышло еще 18 кинофильмов с песнями Фатьянова.
2. Еще одно «Постановление» 1946 года
В том же 1946 году, ближе к зиме, в ленинградской гостинице «Европейской» горячо шла карточная игра. В номере скучала, дыша на ладан, одна лишь пишущая машинка. Иван Дзержинский вышел из игры, подсел к машинке, и, скучая по роялю, «сыграл постановление»:
«Акт.
Составлен настоящий акт в номере гостиницы «Европа», принадлежащем гражданину Фатьянову в том, что в данном номере была обнаружена азартная игра в азартную игру «девятка», причем установлено, что владелец номера затеял эту игру с целью увода или отъема наличных денег у участвующих в этом противозаконном деянии. Присутствовали и принимали непосредственное и не по средствам участие следующие нарушители:
1. Супруга означенного шулера Фатьянова Галина (подросток).
2. Представитель народов СССР Аванов, (нацмен)
3. Жена Ивана Ивановича Дзержинского Женя (женщина)
4. Московский гость Коля (простодушный)
5. Айрапетянс (однополчанин, художник и историк, без денег)
На основании изложенного, руководствуясь советским законодательством, установлено, что Фатьянов занимался обманным грабежом не ответственных за свои поступки товарищей. Единственный свидетель, могущий изобличить мошенничество комбинаций вышеуказанного Фатьянова — товарищ Дзержинский, бильярдист, был уложен спать, для чего, очевидно, ему было дано снотворное. О чем и составлен настоящий акт на предмет привлечения товарища Фатьянова к уголовной ответственности, что с него причитается».
Жизнь молодая шла своим чередом.
Жизнь есть жизнь. С чем ее можно сравнить? Большая жизнь.
Репкины
1. На Арбате
На Арбате, в доме номер 44, что напротив Плотникова переулка, в 22 квартире проживал с родителями поэт Николай Глазков. В двенадцатой квартире обосновалась семья миловидной девушки Тани. Она была первой, кого полюбил Георгий — брат Николая Глазкова. В 1941 году они, студентами, вместе тушили на крыше зажигалки, вместе обмирали над руинами театра Вахтангова, вместе пилили свои кубы дров, по-своему приближая победу. Но когда закончилась война, Таня вышла замуж за литинститутского однокурсника Коли — Володю Репкина. Весь курс был на свадьбе: Глазков, Введенский, Межиров, Нагибин, Мейман, Гудзенко, Ройтман, Медников, Шергова… 15 июня 1945 года в двенадцатую квартиру пришло тридцать четыре человека поздравить молодоженов! Цветы, принесенные в подарок, целые охапки сирени, черемухи, нарциссов — ставили за портрет невесты. Две банки шпрот на столе и нарезанная кружочками колбаса обозначали закуску… Стихи читали все! Фрондирующий Межиров, автор стихотворения «Коммунисты, вперед!», вполголоса декламировал «Леди долго руки мыла, леди долго руки терла…». Звучали стихи Есенина. Все доверяли друг другу, как на фронте…
Утром муж и жена проснулись в своем семейном доме. Небольшой, укладистый чемоданчик перекочевал сюда из общежитского флигеля на Тверском бульваре. По утрам пили жидкий эрзац — кофе. Вдыхая его пары, слабо покашливал Володя, недавно переболевший туберкулезом. Супруги видели из окна комнаты процедуру променада важных арбатских голубей и слышали гомон дворовой детворы. Будь они там же и теперь, они видели бы из своего окна памятник знаменитому поэту-пацифисту Булату Окуджаве и слышали бы крики торговцев русскими сувенирами.
В послевоенной Москве происходили встречи самые неожиданные. Так получилось у Владимира Репкина и Алексея Фатьянова. В людном и шумном ЦДЛ их представили. Через пять минут выяснилось, что они — земляки. Через десять — что близкая родня: Владимир Репкин доводился Алексею Фатьянову двоюродным братом.
Он был сыном родной тетки Алексея Ивановича по линии отца Елены Николаевны Фатьяновой, в замужестве — Репкиной. Семья их была репрессирована в 1929 году и выслана из Мстеры. Было тогда Володе девять лет, он всего на год моложе Алексея Фатьянова. В вину старшему Репкину вменялось то, что, несмотря на введенный запрет на частную собственность, он в 1929 году открыл на берегу Мстерки питейное заведение. Но легко ли было ориентироваться в той политической обстановке человеку, обремененному многодетной семьей — их было пятеро. И случилось так, что, как и сотни тысяч детей послереволюционного времени, Владимир Репкин потерялся на одной из промежуточных станций по пути следования в Сибирь и пошел беспризорничать. Поездные вагоны заменяли ему и стол, и кров. Примечательно, что, пережив все тяготы бездомовья, познав голод и цинизм беспризорного детства, он никогда не сомневался в том, что отец его был виновен перед государством и народом. Позже в Кемерово он нашел сестру и она устроила его на работу. Уже в Рыбинске он поступил на рабфак, а некоторое время спустя Павел Антокольский прочел его рассказы и рекомендовал юношу в Литинститут и Союз писателей…
…Алексей и Владимир были родня и соседи в те дальние годы, а, может быть, и знали один другого! Этот вопрос мучил их, они выясняли какие-то подробности того времени, городские детали, искали в памяти общих знакомых. Единожды обнявшись, они уже не хотели расставаться. И наговориться, и насмотреться друг на друга не могли…
2. Литературная порода
Одаренной была фатьяновская порода. Невольно вспоминается в связи с этим первый скаутмастер Москвы и губернии, несбывшийся литератор Николай Фатьянов. Во время войны погиб Сергей Фатьянов — их с Алексеем двоюродный брат. Известно, что он тоже был начинающим литератором, закончил ГИТИс, и тоже дружил с Павлом Антокольским. Возможно, Сергей был актером театра Вахтангова, поскольку именно в нем и работал знаменитый тогда поэт. Сергей и познакомил своего родственника Владимира Репкина с Антокольским, а Павел Григорьевич, в свою очередь, рекомендовал его в Литинститут. Литературное братство знает немало вчерашних зека, записных пьянчужек или мнимо неблагонадежных, но весьма одаренных людей, которых опекает известный писатель и помогает пробиться к себе и людям. Владимир Репкин был вчерашним беспризорником, малограмотным, но талантливым. По единственному рассказу «Мальчик хочет яблоко», опубликованному в Рыбинске, еще до войны его приняли в Литинститут.
